Ее обесцвеченные до желтоватого оттенка волосы завиты и слегка выбились из прически, на лице – несколько слоев косметики. В свете свечи помада еще больше подчеркивает ее тонкие губы. Она поднимает свечу, чтобы рассмотреть меня, – и ее раздражение быстро сменяется беспокойством.
– Что с Перретой?
– Она мертва. Я нашла ее тело, – сообщаю я.
Беспокойство Эмелин слегка стихает.
– Ты уверена, что она не отключилась от сконии? Это происходит не впервые.
Голос самой мадам звучит хрипло. Виной тому все та же скония – дешевая дрянь, которая вызывает эйфорию, если поджечь и вдохнуть пары.
– Уверена. Ее… – Я втягиваю воздух, чтобы успокоиться, и мне удается закончить: – Это ужасно.
Эмелин вздыхает:
– Скажи ночным стражам. А они сообщат градоначальнику.
Она поворачивается к лестнице в дальней части комнаты.
– Я… ну, не смогла найти никого до начала ливня, – говорю я, хотя никого и не искала. – Поэтому пришла сюда.
Мадам оглядывается через плечо:
– Тогда нам повезло, что двое стражников сейчас наверху.
Мадам Эмелин уверяет стражников, что не расскажет, где те проводили время, если они поднимут тревогу. Стражники, к ее радости, это и делают, всполошив весь район, несмотря на грозу. Один стражник отправляется во Дворец правосудия, второй до прибытия товарищей безуспешно пытается удержать зевак подальше от переулка. Немногие «счастливчики», которым удалось заглянуть туда, принимаются рассказывать всем об увиденном, и с каждым пересказом описание становится все более жутким. Почти все люди толпятся под небольшими навесами и в дверных проемах, но я медленно брожу рядом, прислушиваясь к сплетням, чтобы узнать, куда Перрета ходила вечером. Выяснить ничего до сих пор так и не удалось. Мадам Эмелин стоит у входа в переулок, скрестив руки на груди. Ее налитые кровью глаза горят от ярости: офицер все еще не появился.
Я переживаю, что магистр отправится искать меня, но пока не решаюсь уйти. Пальцы ног онемели от холода. Приходится сменить позу. От этого в ботинках чавкает, и из них тонкими струйками начинает вытекать кровь, образуя лужу под подошвами.
…Помогите мне…
Мольба эхом отдается в голове, и я стискиваю челюсти. Призрачный голос Перреты не ослабевает, как и дождь, струи которого стекают по моему лицу. Я подняла тревогу. Разве этого не достаточно, чтобы оставить меня в покое?
За час гроза стихает, и на западе небо с редкими облаками сияет в свете полной луны. Несколько человек сворачивают с соседней улицы, и среди них выделяется высокая фигура в плаще, при виде которой у меня замирает сердце. Но, в отличие от мужчины, которого я увидела с лесов святилища, у этого плащ невзрачного серого цвета, а одежда под ним – такая темно-синяя, что кажется черной. Он скользит от тени к тени, словно сам является их частью, пока не замечает меня и не замирает, подняв одну ногу для следующего шага.
– Вот ты где.
Незнакомец