Впрочем, Нина не давала повода злословить на свой счёт.
Будучи обладательницей чудесных длинных волос тёмно-русого цвета, выразительных тёмных глаз и нежной улыбки, она могла бы командовать целой армией поклонников. Подружки Нины давно знали, что такое вечерние минуты в каком-нибудь укромном уголке: заботливый и внимательный добрый молодец всё порывается укрыть спутницу от речной прохлады, а ещё безостановочно рассказывает интересные истории. Нина же только отшучивалась на вопросы, есть ли у неё поклонник.
Конечно же, она ловила на себе восхищённые взгляды соседских парней, да и на улицах города прохожие откровенно заглядывались на неё. И не только обычные горожане, но и знатные люди – те, кто проезжал мимо на хорошей лошади. Иногда она рисовала себе волшебные картины, как ради неё кто-то совершает неслыханный подвиг. Правда, всякий раз этот кто-то был другим: то блондином, а то обладателем тёмных волос, то он лихо командовал отрядом солдат, а то оказывался капитаном корабля…
Однако, помечтав немного, девушка стряхивала с себя сказочное наважденье и принималась за домашние дела.
Иногда она заглядывала в мастерскую своего отца.
– С чем на этот раз? – улыбаясь, спрашивал гор Пико, который обожал свою дочь.
– А вот посмотри, – отвечала она и показывала ему кусочек холста, на котором сплетались причудливые линии. – Как ты думаешь, это будет красиво?
Гор Пико брал ткань в руки и рассматривал с разных сторон. А потом, по обыкновению, обнимал Нину и целовал в лоб.
– Значит, тебе нравится?
– Это великолепно, дочка!
Гор Пико делал не просто хорошие сапоги. Каждую пару он украшал неповторимым рисунком, поэтому ни один модник в столице не мог посетовать на то, что его обувь похожа на чужую. Нужно ли говорить, что все рисунки рождались в голове Нины!
Нина подсматривала свои образы то в причудливом переплетении веток сирени, то в линии облаков, то в радостном гомоне праздничного базара. Однако больше всего она любила рисовать птиц. Иногда – каких-нибудь заморских красавиц с роскошным опереньем. Иногда – простых чаек и стрижей, проносившихся над рекой. Когда она выходила к Чёрной реке и вглядывалась в дымку над противоположным берегом, её душа сама превращалась в чайку.
Статный сын гора Доста, живший через десяток домов вниз по их улице, однажды вызвался нести её корзину, когда Нина возвращалась с рынка. Неожиданное согласие девушки так обрадовало юношу, что на следующий день он с самой зари ждал её у калитки. И на следующий тоже. Нина вышла из дому лишь на третий день.
– Тебя не было вчера, – сказал младший Дост.
– Я