Сплошная фальшь, как ясно показало его последнее, далекое от галантности замечание о Екатерине!
Вокруг нас за длинными, поставленными на козлы столами сидели французы и англичане вперемежку. Таков был приказ. На балу дамы и кавалеры также будут танцевать смешанными парами. Разговоры в зале велись с видимым оживлением.
– Насколько я понял, вы непревзойденный танцор, – сказал Франциск. – Это, должно быть, английский талант. Ибо прекрасные дамы, оставшиеся при моем дворе после спешного отъезда овдовевшей королевы… ах, танцуют так искусно, словно всю жизнь только этим и занимались!
После тайного бегства Марии с Брэндоном малая часть ее свиты действительно осталась во Франции. Но какое нам, королям, дело до ничтожных слуг!
– Какие мелодии вы предпочитаете? – настойчиво спросил он. – Я отдам распоряжения моим музыкантам.
– Я танцую все, что угодно. Совершенно не важно, с чего мы начнем.
– Монарх, позволяющий себе все, что угодно! – воскликнул Франциск. – Как это удивительно и приятно!
Когда столы опустели, в дальнем конце зала начали собираться музыканты. Их было не так много, как в английском ансамбле, но я надеялся, что они умеют прилично играть.
Первый танец в испанских ритмах Альгамбры предстояло вести нам с Екатериной. Она по-прежнему легко танцевала под те мелодии, что помнила с детства.
Общество почтительно встретило наше исполнение аплодисментами. В свою очередь, Франциск и его королева исполнили медленную величавую павану.
После чего Клотильда и Екатерина могли отдохнуть, а мы с Франциском, отдав дань уважения нашим женам, продолжали танцевать с другими дамами.
Франциск подвел ко мне одну красотку. Я уже раньше заметил ее и обратился к ней по-французски, но он остановил меня.
– Mon frère, она же ваша подданная. – Он легко коснулся ее обнаженной руки. – Натуральная англичанка. Мария Болейн.
Леди отвесила мне поклон. Мне помнится платье цвета майской зелени, которое подчеркивало изящные очертания ее плеч и груди. А волосы отливали тем золотисто-медовым оттенком, что всегда приводил меня в восторг, – ткань ли то была, локоны красавицы или льющийся в комнату поток солнечного света. Откуда, интересно, узнал о моей слабости Франциск?
– Англичанка, добровольно заплывшая в сети французского двора? – пробормотал я себе под нос и пригласил Марию на танец.
В отличие от наших придворных дам она следила за каждым моим движением. Столь пристальное внимание раздражало и одновременно очаровывало меня.
– Много ли английских подданных осталось здесь? – спросил я.
– Не много, – ответила она. – Одна из них – моя сестра Анна.
Я огляделся, изображая заинтересованность. Здесь, во Франции, как я уже понял, не задавали прямых вопросов и уклонялись от однозначных ответов.
– Анна слишком юна для такого бала. Она еще не научилась делать прически. Маленькая дикарка, как говорит наш отец.
– Может, Франция укротит ее нрав.
– На это он