– Уже поздно, Лукайя!
– А если он пожалует сюда до наступления зимы? Куда ты тогда денешься? – не отставал Лукайя.
– Мы не должны допустить этого!
– Кто это «мы»? Ты да я?
– И я, и ты!
– Да кто его остановит? Видишь, он берет город за городом!
– Должны остановить!
– Ну давай, давай! Останавливай! – осклабился Лукайя.
– Да что это ты, проклятый старик, раскаркался?! – вскочила Ксеня. – Ежели стать так да сложить руки, конечно же быть беде!
– Чего ты орешь, баба? А я о чем толкую? Как бы не быть беде, вот что меня пугает!
– Смотри у меня, Лукайя! Вырву я твой язык! – пригрозила Ксеня.
– Да что говорить с тобой! Баба есть баба…
Лукайя опять свернул цигарку.
– Ладно, я баба… А ты? Ведь ты мужчина?.. Ах да ох! Заладил одно и то же… Ты как думаешь, Коция-почтальон приносит только похоронные? Маргарита! Получила письмо от своего?
– Получила, Ксеня, позавчера получила.
– И еще получишь!
– Что он пишет? – спросил Лука.
– Сидим, говорит, в окопах… Стреляем… Если, говорит, запоздает письмо, не волнуйтесь…
– А что еще?
Маргарита покраснела.
– Да говори, чего там!
– Если, мол, родится мальчик, назови его моим именем…
– Вот и назови! Если даже родится девочка, и ее назови по батьке! – посоветовал Виссарион.
– А от моего мальчика нет и нет ничего! – вздохнул Лука.
– Получишь, Лукайя, не волнуйся! – сказал дядя Герасим.
– Когда же?
– Получишь, говорю тебе! Пришло ведь письмо от моего мальчика! Придет и от твоего! Так, Сосойя?
– Конечно! – улыбнулся я.
– М-да-а-а… Не так уж страшен черт… – начал Виссарион Шаликашвили. – Сидим мы здесь, как в норе, не видим ничего дальше своего носа и пищим… А вы подумали о том, сколько Виссарионов и Ксений мотыжат поля в нашей стране? Сыновья скольких Герасимов и Лукайев держат в руках винтовки? Сколько бегают Хатий и Сосойев? Вы думали о том, как велика наша земля? Кто такой Гитлер, чтобы одолеть нас? Да у него ведь не хватит крови, не хватит сил для этого! – Виссарион уперся в колени огромными жилистыми, мозолистыми руками, встал, выпрямился во весь рост, окинул взглядом раскинувшиеся внизу поля. – Вон, взгляните на нее! Земля родная! Наша земля!.. Коротки руки у Гитлера, скажу я вам, коротки!..
Необозримая долина под нами дышала паром земли и белоснежными дымками, поднимавшимися над крестьянскими домами. По долине полнокровной артерией текла Супса. Вобрав в себя всю пролитую людьми кровь и пот, она щедро поливала ими землю, поила почву, катила свои волны все дальше и дальше и наконец вливалась в море неиссякаемым, неисчерпаемым жизненным потоком.
Отсюда, с крохотного клочка земли на склоне горы, напоминавшего узкую бойницу в огромной крепостной стене, я взирал на бескрайние просторы и чувствовал, что за доступным моему глазу горизонтом лежат другие, такие же безбрежные земли, за ними – новые, другие, за ними – еще и еще, и так без конца, и что все это