Усмехнулся Андрей Петрович горько.
– Покажу я тебе свой “внутренний мир”, – говорит. – Смотри! – распахнул Андрей Петрович перед пьяницей душу. – Гляди сам, есть там у меня чего или нету?
Собутыльник застеснялся.
– Да ты не стесняйся, – подбадривает его Андрей Петрович. – Плевать или сорить мне в душу не надо, а так – вот он я, весь перед тобой нараспашку…
– Видал?!
– Даа… Неприглядно.
– В том все и дело, – опять горько усмехнулся Андрей Петрович. – Вон как глазеет враждебно внутреннее мое здание. Да, я не хожу туда больше. Так, случайно, если черту переступлю, как сегодня… А думаешь, я не помышлял, не приподнимался, так сказать, над тленом? И про фею мечтал. Все думал – прилетит. Ночами не спал. Выстроил любовно сей замок воображаемый и думал простору мне не одолеть. А тут у меня раз! Как серпом и отхватило половину небесного моего окоема. Потом еще, еще! Пока владения мои с филькину грамоту не стали. Шагнешь и без всякой постепенности дали попадешь сразу куда следует: пустынь судьбы и всеобщей жизни, – красиво заключил Андрей Петрович.
– Чего ж так вышло? Кто порушил?! – стал проявлять участие пивной друг. – Неужели сам?
– Отчасти сам. Отчасти – заботы, брат! Злые настойчивые твари!
Тут их разговор как-то в сторону вильнул неожиданную.
– У тебя, небось, жена молодая, – сказал пьяница-ангел.
– Откуда ты знаешь про мою жену? – подозрительное чувство возникло в душе Андрея Петровича.
– Я много чего знаю! – загадочно и самодовольно объявил алкаш. – А! ведь угадал, молодая и хороша собой. Она у тебя в душе на самом видном месте сидит. Извини, сразу заметно.
– А что толку, если нет между нами понимания настоящего, – грустно сказал Андрей Петрович. – Приглядишься порой, и оторопь возьмет: черт знает, что она такое, это родное существо? Стихия! Стихия поглощающая.
– Это точно! – подтвердил ангел, – какая у человека жизнь, такая у него и баба: жизнь и баба – одна загадка!
В этом месте Андрей Петрович рассердился.
– Тебе, ангелу, хорошо рассуждать, – сказал он. – Ты не от мира сего, так что тебе наше человеческое горе нипочем. Ну не вспомнил задания, пожурят, как говорится, после и все дела. Так хоть знаешь, что было предназначение у тебя особое. А мне что делать, если никакой судьбы у меня вовсе не было и задания никакого: просто так родили и жил никак. Так что привлеки меня и вспоминать нечего. Просто так меня втолкнули в эту жизнь. Ни для чего! Детская мечта и морок юности, а предназначения не было и нет в моей жизни никакого, – тихо, но твердо сказал Андрей Петрович, и собеседник посуровел. – Разве я так бы теперь жил? – усмехнулся чиновник, – если бы это особенное, как ты говоришь, задание у меня