Так друг друга и не поняли.
Другой экстрасенс очень красиво про Софию и Любовь говорил, однако напрямую связать Андрея Петровича с Ангелом – отказался. “Помилуйте, – говорит, как я могу вас рекомендовать, когда, быть может, вам совсем и не положено с вышней силой напрямую общаться. Вы сами должны достучаться. Сами!
Этому Андрей Петрович неожиданно поверил. К тому же от экстрасенса очень чистый свет лучился. “Может, у него мне и спросить напрямки?” – подумал Андрей Петрович.
– Послушайте, – говорит, может, вы мне заместо ангела ответ и дадите: как мне на этой Земле удержаться, не соскользнуть. Одним словом, от смерти спастись еще при жизни?
Поглядел на него экстрасенс внимательно.
– Зачем вам, – спрашивает, – тут так удержаться хочется? Там, – махнул он неопределенно рукой, – много интересней. Здесь, на Земле, только подготовка идет к настоящему…
– Неужели нет никаких средств, чтобы себя от смерти оградить? – стоит на своем Андрей Петрович.
– Странный вы, Андрей Петрович, – говорит ему экстрасенс, – не будет смерти, и жизнь пропадет. Ведь без смерти нет чувства жизни совсем… Зачем вам такое существование?
– Значит, Ангелы бессмертные, по-вашему, не Живут? – усмехнулся Андрей Петрович.
На том и разошлись, рассуждая каждый про свое, как часто бывает, если даже и настоящих два человека сойдутся.
Особое судьбинское задание
Так шло время, пока однажды, вдруг, сквозь рожу пьяницы напротив него в пивной, проступил некий образ таинственный. Андрей Петрович хоть и выпивши был, тут же обратил внимание, будто только того и ждал. И сразу же сам пьяница хрипло к нему обратился со следующими словами:
– Чего ты их жалеешь? Ты меня пожалей! Мне посочувствуй! – сипел он и пускал слюни. – А их жалеть нечего. Какие они люди?! Они ж – бессмертные! – и таким жутким смехом закатился, что Андрей Петрович обратил на него пристальное внимание. А когда вгляделся, то этот облик таинственный и проступил.
– Вот он мой ангел-хранитель, – думал он, разглядывая лицо: мешочки под глазами, щетинку седых жестких волосиков по дряблой, в красных точках коже, и нос трубчатый, торчащий влажно расширенными порами.
– Чего ты их жалеешь? – алкаш презрительно улыбнулся. – Разве люди это? Вот мы с тобой – прах! Понимаешь?! – заскрипел он зубами и придвинулся вплотную к лицу Андрея Петровича, задышал ему прямо в нос горячим нечистым запахом. – Звездный прах – сброшенный сюда, в клоаку жизни.
Андрей Петрович от дыхания отстранился.
– А ты не отстраняйся! – наседал пьяница. – Жизнь по запахам делить не надо! Она – одна и едина. Неррразрывно!!
– Я жизнь не делю, я людей различаю, – сказал Андрей Петрович, соображая как бы ему рассмотреть поотчетливей сквозь дряблое лицо светлый лик проступающий.