– Так и разориться недолго, – покачал головой Костя, – за год двести тысяч в землю закопать!
– Другой, кто победнее, давно бы разорился, – согласился Захарий Михайлович, – однако, Поповы обладали огромным капиталом, и Федот Иванович мог себе позволить такие траты. Зато на следующий год ему, наконец-то улыбнулась удача…
Тут, к великой досаде Кости, раздался короткий стук в дверь и беседу дядюшки и племянника прервал вошедший в кабинет камердинер Тихон Иванович. Он почтительно протянул Захарию Михайловичу визитную карточку на серебряном подносе, а тот взял ее, нацепил на нос очки, прочёл написанное на обороте, покосился на часы и коротко сказал:
– Приглашай к пяти.
Камердинер наклонил голову и бесшумно исчез.
– Не дает мне мой поверенный поболеть спокойно, – вздохнул золотопромышленник, проводив взглядом Тихона Ивановича, – дело весьма срочное надо с ним обсудить. Но я и так уже чувствую, что за сегодняшний день свою историю не закончу. Хотел я тебе быстренько все рассказать, а сам размахнулся чуть ли не от Рождества Христова.
– Зато как интересно, дядюшка! – воскликнул племянник, – я слушаю Вас, а сам словно Федота Попова перед собой вижу! Эх, были же люди в старые времена…
Иваницкий, конечно, знал от отца и о Рязановых, и о Поповых, и о других первопроходцах золотого дела. Но, слушая неторопливый и обстоятельный рассказ Захария Михайловича о тех давних событиях, Костя словно сам становился сейчас их непосредственным свидетелем. А плоские портреты ушедших в небытие исторических личностей стали для него живыми фигурами, невзирая на все тяготы и препятствия, упорно идущими к своей призрачной цели.
– Да, были люди, и еще какие! – согласился Цибульский, – но пора нам с тобой дальше двигаться. Ты Костя, уже слышал, наверное, сказку про отшельника Егора Лесного? И мне можно время не тратить, заново ее не пересказывать?
В ответ Иваницкий сделал умоляющие глаза и попросил:
– Расскажите, дядюшка, ну пожалуйста! Это ведь тоже часть истории!
– Ладно, слушай, – проворчал Захарий Михайлович, сообразив,