– Ну и ну! – восхитился Костя, – не иначе и здесь Иван Дмитриевич руку приложил.
– Этого мне не ведомо, – улыбнулся Захарий Михайлович, – но он, конечно, прекрасно знал, что Колывано-Воскресенские заводы еще в тридцатом году Кабинет его Величества отдал в аренду Комитету Министров. И если у тебя в Петербурге имеются хорошие связи в министерствах, то почему бы и не уговорить чиновника из горного правления немножко ошибиться?
Костя только развел руками, в очередной раз подивившись хитрости и изворотливости Асташева, незримой тенью маячившего за спиной актеров, и очень умело дергающего в нужный момент за необходимые ниточки, а дядюшка тем временем продолжал.
– А в конце тридцать первого года с Федотом Ивановичем случилось большое несчастье – в одной из поисковых экспедиций Попов провалился под лед реки, чудом не утонул, и очень сильно простудился. От болезни он уже не оправился, в апреле следующего года умер, и был похоронен на своей томской заимке, в Басандайке.
– Жалко его… – искренне сказал Костя. Слушая дядюшкин рассказ, он невольно проникся симпатией к купцу, который мог спокойно жить за границей на проценты с миллионного капитала. Но он упорно вкладывал все свои силы и огромные деньги в, казалось бы, безнадежное предприятие, пять долгих лет шел к призрачной цели и сумел добиться успеха!
– Да, хороший был человек, – кивнул Захарий Михайлович, – вот только ушел из жизни очень рано, жаль, не успел я познакомиться с ним лично.
– Кстати, дядюшка, – спросил Иваницкий, – а разве Асташев, как чиновник губернского правления имел право заниматься золотодобычей? И зачем вообще Попов создал с ним на пару компанию? Или те сорок тысяч, что Федот Иванович вложил в дело, стали платой Ивану Дмитриевичу за успешное разрешение споров с Рязановыми, и за незаконно выделенные на заводских дачах отводы?
– Мне про отношения Асташева с Поповым ничего не известно, – отрезал дядюшка, – но Ивану Дмитриевичу, как и любому Томскому губернскому чиновнику, добывать золото на территории Западной Сибири было запрещено. И пришлось ему в 1833 году написать прошение об отставке, по состоянию здоровья. Он получил при увольнении чин коллежского советника, и поступил поверенным в фирму Поповых. А еще год спустя умер и дядя Федота Ивановича, Андрей Яковлевич. Но, впрочем, я тебе уже говорил —участия в местных делах он и не принимал, так как последние годы сильно болел, и из Петербурга никуда не выезжал. А все наследство дяди и племянника Поповых досталось брату Федота Ивановича, Степану, и его сестре Татьяне. Степан в основном занимался винными и соляными откупами, а руководство приисковыми делами возложил на Асташева. И тот, неожиданно оказавшись у руля крупнейшей золотопромышленной компании,