– Все! Уходите! Дальше я сам! – Он обернулся к Шену, весь черный от копоти, в смазанном, потекшем гриме почти не узнаваемый, похожий на настоящего демона. – Потерпи, потерпи еще чуть-чуть… – закрывая лицо от дыма, Зар опустился на колени и принялся высвобождать ноги Шен-Ри из пролома. Сначала осторожно, а потом все отчаянней, все быстрей – дым и огонь подгоняли его, вынуждая забыть о жалости. И вот тогда – в эти страшные, безумные мгновения – боль начала проникать в сознание Шена. Едва ощутимая сначала, она неумолимо разрасталась, охватывая уже не только ноги, но как будто все тело, все сознание, весь мир.
Шен-Ри закричал, не в силах терпеть эту пытку.
Он продолжал кричать, когда Зар подхватил его на руки и бросился прочь от пылающей сцены.
И замолчал только после того, как едкий дым целиком заполнил легкие, и сознание, наконец, ускользнуло прочь из разбитого тела.
Он приходил в себя медленно. Видел незнакомые лица, странные образы. Чувствовал боль, сладкий вкус густого, как молоко, напитка, осторожные прикосновения – и проваливался в забытье снова.
Когда сознание окончательно вернулось к нему, было утро.
Шен-Ри открыл глаза и в тот же миг полностью вспомнил все, что было. Его разум не был настолько добр, чтобы спрятать события последних дней в глубину.
Боль еще терзала ноги, но была вполне выносима. Однако прошло несколько долгих минут, прежде чем Шен отважился медленно, с трудом сесть в своей постели и одним решительным рывком отбросить одеяло.
Пустота.
Вот что он увидел на месте своих ног.
Тошнота скрутила нутро и выплеснулась наружу вместе с громким стоном.
Шен-Ри был достаточно умен, чтобы понять – он больше никогда не сможет танцевать.
Никогда.
Он думал, что придут слезы и вместе с ними облегчение. Но глаза оставались сухими.
Он надеялся, что придет Зар и скажет что-нибудь, что даст надежду. Но кроме заботливых и молчаливых служителей храма никто не появился у постели безногого танцора.
На следующий день ему принесли чистую одежду, помогли облачиться и усадили в кресло, в каких по городу носят господ. Шен-Ри думал, что его ждет знакомая актерская келья, но вместо этого он попал в покои настоятеля.
Седой старик с белыми мраморными глазами был немногословен.
– Я получил знамение, – холодным голосом сообщил он. – Великая Небесная Богиня говорит, что ты довольно послужил ей, Шен из рода Тэ. Теперь она отпускает тебя, – настоятель указал на дверь и бесстрастно обрушил мир на голову Шена: – Ты возвращаешься домой.
Дракон
1.
Я открыла глаза и обнаружила, что за окном давно уже день. Не утро, а именно день – солнце светило прямо в окно моей спальни, от его ярких