Это получилось не сразу.
Думать о другом.
Фото 22
То есть о ней, но не так.
Надо съесть что-нибудь, голова совсем не соображает: полчаса не могу придумать простой вещи – как позвонить Вере и что ей сказать.
То есть не позвонить, а встретиться.
А как встретиться, не позвонив?
Надо что-то съесть.
Пожрать.
Какое-то вдруг не мое слово – «пожрать».
Так же, как и – «покушать». Не люблю этих слов и не говорю так.
– Дай на пожрать, пожалуйста.
Я понял, откуда это взялось: передо мной стоял унылый человек в джинсовой грязной куртке, с тоскливым взглядом, одна рука висит, вторая сунута в карман и прижата к дрожащему телу (фото 23).
Я до того привык за эти часы снимать все окружающее, что и на него навел камеру телефона. Он не возмутился, не удивился, просто отвернулся и собирался уйти. Мне стало неловко.
– Места ваши снимаю, – сказал я озабоченным голосом должностного человека, – для своей конторы. Риэлторы мы. Клиенты просят показать, в каком районе что предлагаем. Чтобы своими глазами увидеть.
Человек уныло смотрел в сторону.
Фото 23
– Говорите, насчет поесть? – спросил я.
– Ну. Рублей тридцать.
– На тридцать рублей ничего не съешь.
– У меня есть, я добавлю.
– А где тут можно поесть вообще? Я бы тоже. Может, вместе?
– Да нет, – он явно тяготился ненужным общением.
– И выпили бы, – сказал я. – Хочешь выпить?
Я перешел на ты, хотя не имею такой привычки, но догадался, что вежливое выканье будет его напрягать.
Он остановился, посмотрел куда-то на асфальт между мной и собой и сказал:
– «Му-Му» тут недалеко. Там наливают. Дорого. Проще в магазине купить.
– Ничего, я угощаю.
И мы пошли в «Му-Му». Он волочился рядом нехотя, но послушно, и я его понимал: ему и выпить хотелось, и компания странного человека была обузой. Дал бы сотню, да и отпустил с богом.
Но мне хотелось с ним поговорить. В конце концов, я постоянно откликаюсь на чьи-то исповеди, выслушиваю, даже когда не очень хочется, почему бы и мне хоть раз не использовать кого-то? И не задаром, между прочим.
А вообще-то я подаю милостыню всегда. Всем бомжам, калекам, женщинам с младенцами, крестящимся старухам.
Вера, когда мы только познакомились, смеялась над этой моей привычкой.
– Что ли, грехов много, откупаешься?
Потом, когда поженились, сердилась и выговаривала:
– Вы, которые типа добренькие, только размножаете эту шваль! Это же бизнес, ты не знаешь? Калеки эти, мамаши с грудничками, у них хозяева, они им зарабатывают деньги. Вот если все перестанут подавать, они сами по себе исчезнут. Бизнес рухнет.
– Это фантастика: все сразу подавать