– Мы и не перестанем быть семьёй, даже если будем на расстоянии, – защищался мальчик.
– Знаешь, что я чувствовала, когда он ушёл так внезапно? Я очень долго и упорно вязала ему этот шарф, – теребила его в руках, – хотела подарить на его день рождения… н-но он ушел. Даже не попрощался. Я ощущала себя пустой, брошенной, не нужной. Всё прошлое показалось ложью. Игрой. А теперь мне снова пройти через это, только с тобой?! Скажи, зачем ты уходишь?!
– На то есть причины. Веские причины. Я это делаю ради нас всех, поверь мне.
– Всех или лишь себя?
Этот вопрос сильно его разозлил, но он старался не подавать вида.
– Всё изменилось. Я не смогу теперь вас разнимать, когда вы деретесь, не смогу спорить с тобой, не смогу слушать, как ты споришь с ним. Не смогу смотреть, как Нейт спит, дежуря в столовой, и как ты его отчитываешь. Всё это теперь останется в прошлом. Когда… когда мама с папой умерли, я была совершенно одна. Такое одиночество… оно словно захватило меня. Но у меня появился ты, а затем Нейт с мамой. Я была счастлива, а один миг разрушил всё, чем я дорожила. Я так привыкла к вам, что уже не представляю свою жизнь одной. Только не снова одной…
Гриша задумался, а после ответил, ответил прямо, не тая тех мыслей, что возникли:
– А это не эгоистично, Шарлотта? – она бросила на него взволнованный взгляд. – Разве честно ставить своё благополучие выше нашего? Нейт сможет встать на ноги, а я достичь того, чего всегда хотел. Я никогда не знал жизни вне приюта, мне неведома родительская любовь, как и Нейтану. Тебе нас в этом не понять, не понять какого это чувствовать себя по-настоящему брошенными. Наши чувства для тебя совершенно ничего не значат, Лотти? – опустив голову, он продолжал говорить. – Думаешь, я не ценю тебя, Нейт не ценил? Да нет людей, которые любили бы тебя больше нас! Но я тоже хочу ЖИТЬ! Я тоже хочу хоть что-то оставить после себя!
Лотти не привыкла слушать такой опечаленный голос, наполненный скорбью и разочарованием.
– Если ты, правда, дорожишь, то должна принять эти перемены и идти дальше.
Он замолчал, да и девочка не смогла ничего ответить. Слова укололи её душу, привели к тупику. Гриша ушёл в комнату собирать вещи, так и не проронив утешающей речи. Весь следующий день они не разговаривали, хоть и оба хотели. Розалия даже не предпринимала попыток поговорить с Дангелем. Она в отчаяние заперлась в тесной комнате, не смочь принять обстоятельств.
«Бесполезно с ним разговаривать, – думала Роза. – Если попробую, то он лишь сильнее поверит Симону. Поверит в то, что я бунтарка, идущая против системы. Если бы только я раньше об этом подумала… немного раньше».
Как и обещал, Кол Галланд пришёл через два дня, но на этот раз привёл с собой очаровательную спутницу с золотистыми волосами. Дорогое желтое платье с юбкой почти до пола украшало её стройное тело, а лёгкий макияж придавал слегка смуглой кожи выразительности.
– Познакомься, Гриша, – произнёс Симон. – Это твоя сестра – Натали Кол Галланд.
Девушка с отцовскими глазами, оценивая, посмотрела на мальчика.
– Какой