Двери сотряс новый удар, дерево затрещало, и центральные врата сорвало с петель, а внутрь ворвались твари, без звука накинувшиеся на последних живых. Ужас рвал из людей крик, который захлёбывался под ударами когтей и клыков. Кира упала на пол и отползла за алтарь, пытаясь заставить себя зажмуриться. Рядом шлёпнулась рука, ещё сжимавшая пальцы в кулак. В тот же миг всё прекратилось. Твари застыли над распростёртыми, изувеченными телами; те из людей, кто ещё был жив, жались у дальней стены и не сводили полных ужаса глаз с неподвижных чудовищ.
Человек-в-чёрном повернулся спиной к алтарю, за которым скорчилась Кира, и она, не удержавшись, выглянула, чтобы посмотреть, что же так привлекло внимание хозяина чудовищ. Похоже, появление нового лица стало для него такой же неожиданностью. Ростом незнакомец не уступал Человеку-в-чёрному, но был шире в плечах, да и одет куда более впечатляюще: торс закрывал матово-чёрный литой доспех, за спиной, из под жёсткого каркаса, покрывавшего плечи, до пола опускался тёмный плащ, изнутри подбитый пурпурной тканью. Лицо же его представляло сплошную маску жемчужного цвета, плавно переходившую в лысый череп, которая, впрочем, выглядела как живое лицо.
Он замер чуть поодаль, спокойно огляделся и остановил взгляд белых как алебастр, лишённых зрачков, глаз на Чёрном. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Человек-в-чёрном пренебрежительно пожал плечами.
– Что ж, можете считать себя счастливчиками, – бросил он через плечо. – Благодарите небо, что вас пощадили.
Повернувшись к белолицему, он прошипел сквозь зубы, уже, видимо, не в силах сдерживать себя:
– Я буду хозяином и этого мира тоже, Куратор, ты, и тебе подобные, не сможете препятствовать мне вечно!
Он взмахнул рукой, и мир вокруг канул в темноту.
ГЛАВА 1 КНИГА, МОНАХ И ЧЁРНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Первое, что она ощутила, был запах. Пахло восковыми свечами, ладаном и тем душным, пыльным духом, который всегда заполняет подвалы и чердаки. Перед глазами маячила коричневая стена, неровная и покрытая выбоинками и трещинами.
Пошевелившись, Кира убедилась, что сама она, в отличие от окружающего мира, осталась прежней: ноги-руки на месте, голова тоже. Резкая перемена обстановки, конечно, пугала, но ведь могло быть и хуже: она могла очнуться посреди океана, или на вершине башни без лестницы… или вообще не очнуться. А если в твоей жизни всё могло быть хуже, чем есть, значит, не всё так плохо, практически хорошо.
Кира почесала шишку на лбу и мимоходом отметила, что ту самую грань она, похоже, таки переступила. Вот только когда? Может, она так и не добежала до церкви, и теперь валяется у столба, а Таня пытается привести её в чувство?
– Эй, чумная, ты откуда