«НА АБОРДАЖ!», – отчетливо услышал Антошка грозный баритон и выронил красное стеклышко.
Украдкой поднявшись по Антошкиной спине, ветерок тонко защекотал коротко стриженый затылок. Мальчик поднял руку и всей пятерней громко поскреб круглую соленую голову.
«Синее. Да, синее», – выбрал он и аккуратно приложил к глазу очередное стеклышко. На первый взгляд совсем ничего не изменилось. Если бы не высокий Волшебник, бредущий по берегу, простой обыватель и не заметил бы, как сильно он, Антошка, изменил мир. На Волшебнике был темно-синий высокий колпак с золотыми звездами и широкий, ниспадающий крупными складками, фиолетовый плащ. Но это был не обычный фиолетовый, а очень теплый, будто в холодную синюю воду плеснули красного пламени и перемешали.
Волшебник остановился, повернул к Антошке седое, морщинистое, доброе лицо. Улыбнувшись, он сложил ладони сухих старческих рук лодочками, опрокинутыми вверх дном и повернутыми друг к другу внутренней частью, и что-то в них прошептал. Затем, легким изящным движением старик выплеснул из лодочек что-то невидимое. Произошло неимоверное: все – море, небо, солнце – стало фиолетовым. Только разно-фиолетовым. В солнце будто намешали золотого, в море – салатного, в воздух – хрустального. Антошка радостно засмеялся и крепко сжал в ладони фиолетовый мир.
На очереди был зеленый. Солнце попрощалось с зенитом и уже устало клонилось к морской колыбели. Зеленое стекло было самым большим, поэтому держал его Антошка по-другому, образовав из указательных и больших пальцев обеих рук овальную рамку. Зеленый мир он любил больше всего. В нем не происходило ничего из ряда вон выходящего. Малахитово-серебристые рыбы выглядывали из изумрудных глубин своими круглыми стеклянными глазищами. Свеже-салатные листья облаков время от времени прятали доброе лимонное солнце. Все жило, росло, двигалось и навевало спокойствие, от которого мягко бурчало в Антошкином животе, и он вспоминал про сочные красные яблоки и печенье со сгущенным молоком. «Хорошо, – мурчало в голове у Антошки, – искупнуться бы еще разок. Но ведь не успею. Совсем ничего уже не успеваю».
Он собрал свое радужное сокровище, сдул с него прилипшие песчинки и снова сложил в мешочек. Взяв в обе руки две огромные корзины, все это время ждавшие за его спиной, Антошка побрел по берегу, аккуратно обходя раскаленные, щедро измазанные кремом для загара, оголенные тела.
«Беляши с мясом! Пирожки с повидлом, с капустой», – охрипшим после долгого дня альтом рассекал зной Антошка и босыми ногами время от времени втаптывал окурки в платиновый прибрежный песок.
Беременная
Если