Но это не отменяло прав Грасиано. И не сняло с нее вины.
Он быстро вошел в комнату с льняным кухонным полотенцем в руке. Она ожидала, что он отдаст его ей, но вместо этого он подошел к дивану, встал на одно колено и провел рукой по поврежденной лодыжке.
– Выглядит неплохо, – хрипло сказал он.
– Но ощущается другое, – сказала она, гордо вздернув подбородок.
Его взгляд переместился на нее, а затем вернулся к ее лодыжке. Медленно он сжал лодыжку крепче и быстро осмотрел ее. Сердце Алисии грозило вырваться из груди от его прикосновений. Во рту у нее пересохло, говорить было почти невозможно.
– Перелома нет. Но ты должна отдохнуть.
– Нет. – Это слово превратилось в хриплую мольбу.
Она должна была взять себя в руки.
– Почему бы тебе не рассказать мне о мероприятии, которое я должна организовать?
Он встал, повернувшись к ней спиной, подошел к окну и несколько секунд молчал, поэтому она тихо напомнила о себе:
– Грасиано?
– Это бизнес, – быстро сказал он. – Нам надо отметить слияние. Ничего сверхъестественного – около ста человек. Еда, напитки, музыка. Ты знаешь, что это такое.
Она нахмурилась. Он сообщил ей слишком мало деталей о событии, до которого оставался всего месяц.
– Ты предполагаешь, что люди останутся на острове?
– Я ничего не предполагаю. – Он повернулся к ней лицом, его глаза были прикрыты. – Вот почему я обратился к тебе.
– За моими услугами, – поправила она, во рту при этом пересохло от волнения.
Он один раз опустил голову, что она восприняла как кивок.
– Я хотел бы увидеть какие-то планы к среде. Я дам тебе знать, что мне нравится, и тогда ты сможешь заняться организацией.
– Ты так уверен в моих способностях.
– Почему ты так сказала?
– Если считаешь, что я смогу за два дня организовать что-то подходящее…
– Я уверен в твоих способностях, – подтвердил он через мгновение. – Твоя репутация великолепна.
Ей стало приятно.
– Откуда ты знаешь о моей репутации?
– Благотворительный аукцион, – сказал он, небрежно пожав плечами. – Гости за моим столом хорошо отзывались о тебе.
– Понятно.
Значит, Грасиано не следил за ее жизнью.
Конечно нет, и поэтому она должна быть безмерно рада. Если бы он когда-нибудь поинтересовался ею за эти годы, то знал бы об Энни. И это привело бы к тому, что он увидел бы ее фотографию, и все стало бы очевидным.
При мысли об этом ее красивое лицо исказила хмурая гримаса. Сначала она хотела, чтобы он узнал об Энни. Но проходили годы, и ей стало невозможно представить Энни чьей-то еще. Он заслужил быть в жизни Энни, но сделал это невозможным. Это была его вина, а не Алисии. Но ситуация была безнадежной. Это не означало, что она могла продолжать игнорировать их связь теперь, когда они были здесь, на его прекрасном острове, и у нее была