– Как дела, Бинд?
– Замёрз, как цуцик. Если тебя народ интересует, то 28 человек прибыло, дверь открывает всё время один и тот же дед.
– Хорошо, будем брать.
Мы арестовали всех, кто был в доме, выкручивая руки и нашим, и не нашим.
– Всех на опознание. Этот местный, этот тоже, этот тоже, а вы, господа, чьих будете?
– Что значит, чьих?
– Чьи холопы, кому служите?
– Свободной России.
– Отлично, Джек, стачкомовцам набить морду, только по лицу не бейте, и отпустите – с ними всё ясно. А со свободолюбивыми товарищами мы побеседуем.
Бойцы выводили рабочих местных предприятий в отдельную комнату, где несколько раз больно пинали. Когда завели четверых завербованных мной агентов, то громко подвигали стол и стулья, мол, как они от ударов летают, и отпустили. Разобравшись с работягами, в ту же комнату по одному на беседу заводили пятерых гостей, выясняя, кто есть кто.
– Настоящие фамилия, место проживания, кто куратор, какую партию поддерживаете.
– Ничего не скажу.
– Бинд, аппаратуру, пусть терпит.
Потап, Прут, Топор или Щука хватали мужика за плечи, удерживая на месте, а Бинд колдовал с напряжением. Людям было больно, и они начинали говорить.
– Я Отто Шульц, сотрудник немецкой дипломатической миссии, житель Берлина. Я имею дипломатическую неприкосновенность.
– Дипломатически тебя никто и не трогает. Я и окружающие меня люди – местные революционеры, которые борются с другими партиями, чтобы они не мешали нам. Рассказывай о своих агентах в Москве и так далее.
Оказалось, что двое прибыли из Германии, а товарищи Обраменко, Лившиц и Галкин – из столицы.
– Наше правительство поддерживает российскую социал-демократическую рабочую партию в целом, не разделяя её на меньшевиков и большевиков. Как говорится, пусть победит сильнейший.
– Мы счастливы узнать позицию вашего правительства, господин Шульц. А теперь прошу рассказать о подчинённых вам шпионах в России по-хорошему.
В результате допросов выявили целую сеть агентов. Пробежавшись по списку, выхватил фамилию Костриков с пометкой «молодой, перспективный меньшевик с революционным псевдонимом Киров, входящий в состав руководства Владикавказской партячейки».
– Вон, значит, где ты работаешь, меньшевик Киров.
В будущем Киров перейдёт в большевики и на посту главы Ленинградского обкома проявит себя деятельным и грамотным руководителем, так что пусть живёт. Писари отряда переписали списки революционеров в трёх экземплярах, приложив допросные листы. Две копии протокола пойдут в местное и питерское управление, а одна останется нам. Парни предлагали варианты окончания