Николь взглянула на несчастную мать, как на сумасшедшую.
Джастина правильно прочитала её взгляд:
– Да, я понимаю, как наивно, сентиментально и бредово это звучит. Но Дианджело не всегда был таким, как сейчас. В детстве сын был ласковым, очень добрым, красивым мальчиком. Он и сейчас красив, хотя порок, конечно, уже оставляет свои следы на его облике. Вдруг у тебя получится спасти его душу?..
– Суккубы не спасают души. Хорошо, – после непродолжительной паузы кивнула Николь. – Давайте подведём итог нашему разговору? Вы хотите, чтобы я, воспользовавшись гламором суккуба, привязала к себе вашего сына, отвлекая его внимание от других любовников и любовниц?
Джастина, глядя на собеседницу большими глазами, кивнула.
– Вы осознаёте, что, по сути, меняете одну зависимость, ведущую вашего сына к смерти, на другую, ведущую туда же?
– Я готова рискнуть.
– Это сделка с дьяволом. Чары – это не любовь. Гламор суккубов подавляет человеческую волю, именно поэтому результат всегда плачевен. Прежде, чем мы пойдём дальше, вы должны осознавать, что сейчас, возможно, подписываете своему сыну смертный приговор. До сих пор я жила как обычный человек. Старые сексуальные вампиры может быть, и могут контролировать процесс своего питания, но я в этом плане чистый младенец, никак это не контролирующий. Что сделаю в моменте инициации – понятия не имею! Может быть, всё пройдёт без сучка и задоринки, а может, от несчастной жертвы останется лишь высушенная чешуя, как сброшенная змеёй кожа. Я ничего от вас не скрываю. Вы покупаете кота в мешке – очень страшного, малопредсказуемого кота.
Джастина скупо улыбнулась:
– Ты очень похожа на мать. Тебе уже говорили? Выглядишь, как она и говоришь, как она – о цене и последствиях. Но твоя мать любила твоего отца, несмотря ни на что. И прожила подле него двадцать лет. Срок немалый. Разве это не доказательства того, что при желании два наших вида, демонический и человеческий, вполне может сосуществовать?
– Мама была очень сильной ведьмой. Её связь с отцом продлилась не дольше года. Отец по силе – первый инкуб в городе в ранге Мастера. Полагаю, проблемы самоконтроля давно остались для него в прошлом. Ему, на момент их встречи, исполнилось триста пятьдесят лет. И, вишенка на торте – мама дожила всего лишь до сорока двух лет! Так что, с моей точки зрения, история отношений моих родителей – так себе доказательство и так себе аргумент. Мне девятнадцать – всего девятнадцать! – и я ещё ни разу не «питалась». Стоит ли дальше распространяться на тему, почему ваша идея кажется сомнительной и не вызывает энтузиазма?
Джастина