– И вы решили обратиться в вышестоящие органы?
– Да. Ответ звучал приблизительно так: «Архивы изучены. Ничего нового, что могло бы заинтересовать историков, не найдено. Возвращаться к прошлому, не видим необходимости. В случае повторного обращения прошение должно выглядеть более обоснованным – с точным перечислением видов документов, целей их изучения, периода издания.
– Понятно.
По тому, как произнес ненавистное ему слово Мостовой, стало ясно – разговор закончен. Стена вопросов осталось неприступной. И это несмотря на то, что информации было получено предостаточно.
Как и куда двинется расследование дальше, Федор Николаевич не знал и не имел представления, чем скрепить воедино смерть Мытника, запись в книжке и поведанную профессоршей историю.
«А надо ли скреплять? – Подумал полковник. – Что, если «Книга Царей» к убийству Мытника не имеет никакого отношения? Было бы здорово! А то представить трудно, что будет, если смерть коллекционера завязана на тайной книге. Это же стопроцентный глухарь».
Мысль о том, что убийство Мытника останется нераскрытым, перерастала в боязнь. Со смертью еврея терялся шанс выйти на след арбалетчика.
– Что, настолько важно найти связь между убийством и «Книгой Царей»? – прочитала мысли полковника Вера Сергеевна.
– Не представляете, насколько!
– Представляю.
– Что? – Не понял Мостовой.
– Ничего. Так, к слову.
Глава 4. Арбалетчица
Часы показывали четверть одиннадцатого, когда Черкашин и Гладышев, выйдя из бильярдной, взяли курс в направлении станции метро.
Шли, молча разглядывая застывшие в витринах манекены. Ни шуток, ни прибауток – будто не развлекались, а коротали вечер.
– О чем думаешь? – Пнув попавший под ногу камень, произнес Антон.
– Ни о чем, – проводив камень взглядом, пробубнил Матвей.
– Так я и поверил. Слепой, что ли. Шары и те гонял, будто одолжение делал.
– Можно подумать, ты развлекался.
– Не скажу, чтобы очень, но на убийстве Мытника не зацикливался.
– Не зацикливался, но думал?
Опередив Антона на шаг, Матвей преградил тому путь.
– Признавайся – думал ведь! И не просто думал, а пытался разобраться?
– Допустим.
– Тогда скажи – в чем?
– В чем?
Проведя рукой по волосам, Гладышев, будто собирая в кучу мысли, пытался определить приоритетную.
– Определенно сказать не могу, но что-то в истории с арбалетом не совсем правильно.
– Ты хотел сказать – нелогично?
– Да. Это слово подходит больше.
– В таком случае – что именно?
– Зачем понадобилось убивать старика, которому жить осталось год, от силы два?
– Дальше.
– Продавщица, которая видела