– Сарнай ударила его кулаками, я сама это видела, – продолжала Гузалия. – Она ударила его со всей силы сначала по носу, а потом по глазу.
– Значит, это правда, – заключила учительница, кинув на Сарнай презрительный взор.
Все как будто опомнились. На время, пока говорила Гузалия, все словно забыли о присутствии Сарнай. А та сидела нахмурившись, не сводя глаз с уголка своей тетради. Она не собиралась отвечать, но никто и не желал её слушать. Вместо неё снова заговорила Гузалия:
– Но перед тем, как Сарнай ударила Ильгиза два раза, Ильгиз оскорбил её отца. Он посмеялся над отцом Сарнай, посмеялся над его заветной мечтой. А ещё перед этим Ильгиз всему классу сказал, что Сарнай бедная и её родителям негде жить.
– Но ведь это так и есть, – вдруг вставил Фарид.
Гузалия даже не взглянула на него. Поэтому все остальные тоже проигнорировали слова Фарида.
– Ильгиз не просто рассказывал. Он смеялся над Сарнай и её родителями, – продолжила говорить Гузалия. – Сарнай ничего плохого ему не сделала перед этим. Не сказала ни одного дурного слова. Ильгиз первый начал выставляться и унижать Сарнай. Все смеялись над ней, но она молчала. Она молчала до тех пор, пока Ильгиз не начал смеяться над её отцом. Только тогда она встала, подошла к Ильгизу и разбила ему нос. Что плохого она сделала? Она защищала не себя, а свою семью. А Ильгиз получил за свой длинный язык. Теперь он будет знать, что нельзя оскорблять чужих родителей.
После этой фразы Гузалия снова прошла за свою парту, и класс окутала гробовая тишина. И в этой тишине уже ощущалась перемена настроя всех присутствующих. Сарнай вдруг из страшной преступницы превратилась в благородную героиню.
– Если бы о моей маме так сказали, я бы даже сильнее ударила, – сказала вдруг одна из девочек.
И тут же класс охватила новая волна возмущения.
– Я бы вообще убил за своих родителей.
– Так и надо этому Ильгизу. Сарнай ведь не обзывала его маму или папу.
– Мало она его ударила. Нужно было ещё по правому глазу заехать.
– Я вообще думаю, что родители – это святое.
– Да как вообще можно было так говорить?..
Все уже смотрели на Сарнай не просто с пониманием, а чуть ли не с восхищением. А Сарнай сидела как вкопанная. Она никак не могла понять, что же на самом деле только что произошло. Едва она смирилась с мыслями о том, что она преступница, как вдруг её чуть ли не на руках готовы были носить. Она не могла вспомнить: как и когда могла произойти такая перемена?
– Молодец, Сарнай, – сказала ей девочка, сидевшая впереди. – Так ему и надо.
Теперь, куда бы она ни посмотрела, все как один ей дружелюбно подмигивали и одобрительно кивали головой. Сарнай как