– И петь соло в яме, – усмехнулся я.
Никто меня не понял. Но это не имело большого значения. Омонимические синтагмы каждый из нас усваивал самостоятельно. И у каждого была своя заветная мечта: либо Польша от моря до моря, либо Великое княжество. Мне же больше всего нравился полонез «Прощание с Родиной».
Сезам
Это случилось в то время, когда я работал младшим научным сотрудником в Академии наук.
Попал я в научные сотрудники, в общем-то, случайно. После университета меня отправили по распределению работать учителем в Логойский район.
– Физруком пойдешь? – спросил заведующий роно, изучив мои документы.
– Конечно, – сказал я.
Я был филологом, но не сомневался, что физрук из меня будет не хуже, чем учитель русского языка.
– Там тебе часы и по литературе дадут, – успокоил заведующий.
Я пожал плечами. В школе меня устраивали все должности, кроме, пожалуй, директорской. Командовать я не любил никогда.
И вот после года работы в школе я приехал в Минск прогуляться. Все-таки меня тянуло в город, в котором прошли студенческие годы. Да и девушки там остались не самые худшие. Правда, вдруг выяснилось, что им было далеко до старшеклассниц из моей школы.
И на Ленинском проспекте в Минске я встретил своего однокурсника Валеру.
– У нас объявили конкурс на младшего научного сотрудника в сектор современного белорусского языка, – сказал Валера. – Не хочешь подать документы?
– Но я ведь русист, – хмыкнул я.
– Зато в штанах, – тоже хмыкнул Валера. – Парни в языкознании нужны не меньше, чем физруки в школе.
Я подал документы и неожиданно прошел по конкурсу.
– А из школы вас отпустят? – спросил директор института. – Вам ведь три года надо отработать по направлению.
– Два, – поправил я его. – Попытаюсь договориться в роно.
– В академию? – поморщился заведующий, мельком взглянув на письмо, которое я привез из института. – И что ты там забыл? Какая у них зарплата?
– Рублей сто, – сказал я.
– А здесь двести. Подумай.
– Да уж подумал, – крякнул я.
– Не приехал бы дипломированный физрук, ни за что не отпустил бы, – вздохнул заведующий. – А так поезжай.
И он что-то нацарапал ручкой на письме.
– Жалеть будешь, – сказал он мне вдогонку.
Однако о содеянном я пожалел лет через двадцать, не раньше.
Заведующим моим сектором был Петр Васильевич Ващило. Мы работали над словарем Якуба Коласа. А Колас, или дядька Якуб, во-первых, был народным поэтом Белоруссии, а во-вторых, вице-президентом Академии наук, иными словами – «наше все».
Группа научных сотрудников, корпевшая над словарем, сидела в мемориальном кабинете Якуба Коласа. Он был настолько велик, что легко помещались не только рабочий стол и два черных кожаных кресла классика, но и полдесятка наших столов.
О сотрудниках нужно сказать отдельно. Это был лучший из цветников, в которых мне доводилось когда-либо бывать.