В ту ночь, лежа в постели, я скучала по маме.
Я уже несколько лет не тосковала по ней так сильно и удивилась, что воспоминание пришло ко мне именно сейчас – когда от пульсирующей боли в лодыжке я могла бы отвлекать себя мыслями о Уиле, разрабатывая план нашей новой встречи и мысленно переживая то исключительное чувство, которое испытала, когда он нес меня на руках. Конечно, за пять лет, прошедших с маминой смерти, многое напоминало мне о ней, но ведь она научила меня быть разумной и практичной, а мечты о несбыточном не подразумевают ни одной из этих добродетелей. Я старалась не скучать по ней, чтобы отдавать дань ее рациональности, но ощущала сердцем очевидную абсурдность этой идеи. А если честно, просто тосковать по ней было уж слишком больно.
После аварии я первое время думала, что больше всех мне не хватает Кэла. Он жил с нами с тех пор, как я только-только начала ходить, после того как его родители – старшая сестра моей мамы и ее муж – погибли в торнадо, обрушившемся на их индюшачью ферму в Оклахоме. Правдивые факты их смерти никогда не обсуждались, и мое детское воображение создало картинку, на которой весь их дом целиком подняло в небо и закружило среди сотен пронзительно орущих индюшек, в последние мгновения жизни празднующих восхитительное открытие полета, а маленький восьмилетний Кэл будто по волшебству остался стоять как вкопанный, глядя вверх на происходящее и обреченно маша на прощанье рукой. Как бы он ни оказался у нас на самом деле, сколько я себя помню, добродушный Кэл всегда был для нас той точкой, где разные течения семьи сливались в одну реку. Маму он иногда заставлял рассмеяться, а его трудолюбие и аккуратность в работе были единственным, если не считать исключительного урожая персиков, чем гордился отец. Кэл умел направить энергию Сета на полезные дела вроде рыбалки или починки двигателей, а иногда ему удавалось даже урезонить Сета разговорами. Для меня Кэл часто оказывался единственным человеком, к которому можно забраться на ручки, когда надо, чтобы тебе поцеловали содранную коленку, или просто нужен друг.
Но со временем, когда воспоминания о Кэле стали тускнеть, я начала осознавать, каково это для девочки – остаться на свете без мамы. Я жила в окружении мужчин и не имела перед глазами образца для подражания. После того как умерла мама, мужчины предположили, что я просто тихо возьму на себя ее роль – стану готовить им еду, смывать их мочу с унитаза, стирать и развешивать на веревке их грязную одежду и вообще