Милая Китти!
Сегодня у нас с мамой была так называемая «дискуссия», но самое неприятное то, что я сразу пускаюсь в слезы, я ничего не могу с собой поделать. Папа всегда мил со мной, и он понимает меня намного лучше. Ах, в такие минуты я маму снова терпеть не могу, и я ей тоже чужая, это очевидно, она даже не имеет понятия, что я думаю о самых простых вещах.
Речь зашла о прислуге, о том, что надо бы называть ее «помощницей по хозяйству» и что это именно так и будет называться после войны. Я была не совсем согласна, и тогда она сказала, что я, мол, слишком часто говорю о том, что будет после, и что я при этом представляю себя взрослой дамой. Но это вовсе не так, почему же мне нельзя иногда строить воздушные замки, ведь ничего в этом страшного нет, зачем же это так серьезно воспринимать! По крайней мере, хоть папочка меня защищает, без него я бы здесь почти наверняка не выдержала.
С Марго у меня тоже отношения не ахти. Хотя в нашей семье никогда не бывает таких скандалов, как наверху, все-таки мне обстановка далеко не всегда приятна. У меня совершенно другой характер, чем у мамы и Марго. Я понимаю своих подруг лучше, чем собственную мать. Как жаль!
Мефрау Ван Даан уже в который раз не в духе, она ужасно капризна и прячет все больше личных вещей. Жаль, что мама не отвечает на каждую «ван-даановскую» пропажу «франковской» пропажей.
Очевидно, некоторым людям доставляет особенное удовольствие воспитывать не только своих детей, но и детей своих знакомых, Ван Дааны именно такие. Марго воспитывать нечего: она от природы сама доброта, ум, сердечность, но ее недостающую долю пороков с избытком восполняю я. Сколько раз во время еды случается перебранка. Папа и мама всегда пылко меня защищают, без них я не смогла бы хладнокровно опять и опять вступать в борьбу. Хотя они меня снова и снова предупреждают, что я должна меньше говорить, ни во что не вмешиваться и вести себя скромнее, чаще всего мне это не удается. Не будь папа каждый раз так терпелив, я бы уже давно потеряла надежду, что хоть когда-нибудь смогу достаточно соответствовать родительским требованиям, хотя они вовсе не такие уж высокие.
Если я беру мало овощей, которых терпеть не могу, а вместо них ем картошку, Ван Дааны, особенно мефрау, не могут не возмутиться моей «избалованностью».
– Давай, Анна, возьми-ка еще немного овощей, – следует тут же.
– Нет, спасибо, мефрау, – отвечаю я, – мне достаточно картошки.
– Овощи очень полезны, твоя мама сама так говорит, возьми еще, – настаивает она, пока не вмешается папа и не поддержит мой отказ.
Тогда мефрау рявкает:
– Вам следовало бы побывать у нас дома, там, по крайней мере, детей воспитывали. Что это за воспитание! Вы вконец избаловали Анну, я бы никогда такое не одобрила. Если бы Анна была моей дочерью…
Этим