Пан Рыгор Негрошо в лихо сбитой на бок охотничьей шляпе с пером, в таком же сюртуке, как и у Виткевича, стоял чуть в стороне, забросив ружьё на плечо стволом вверх – тульский дробовик, почти такой же, как и у Виткевича, только работа намного проще, без украшательств – не любил пан Спакойны излишних финтифлюшек на оружии. И сабля его, которая сейчас висела дома на стене и которой он в своё время рубил русских и негров, итальянцев и испанцев, австрийцев и пруссаков, тоже была простой, без малейшего завитка серебра на рукояти или гравировки.
Пан Миколай Довконт внимательно разглядывал своё ружьё работы шотландского мастера Форсайта – так, словно нашёл на начищенном до блеска стволе пятнышко ржавчины и собирался сейчас соскоблить его ногтем.
– Идёмте, господа?
Берега озера густо поросли тальником и к открытой воде подойти было почти и негде. Очень скоро все трое убедились, что выбрали неподходящее место для охоты – птицы на озере было множество, там и сям – кряканье и гогот. Да только попробуй к ним подступись!
Внезапно кусты расступились, открывая пологий бережок. Широкий, в два десятка сажен, плёс, у берега густо поросший прошлогодним сухим камышом – длинные прямые стрелы камыша пробили заснеженный подталый лёд. С пронзительным горловым воплем с воды взвился негустой выводок гусей, ритмично засвистели крылья.
– Первый, – спокойно сказал Виткевич, вскидывая ружьё и заслоняя прикладом красивое лицо – виден был только выпуклый лоб, да внимательный глаз, на переносица над римским носом.
– Второй! – торопливо и сумрачно сказал Довконт, тоже вздымая ружьё и не торопясь целиться.
– Пас, – мгновенно оценив, что третьему выстрелу в этой стае не светит почти ничего, хладнокровно уронил пан Негрошо.
Грянул выстрел Виткевича, роняя перья, крупный гусак обрушился в воду, вздымая брызги. Стая, напуганная выстрелом, внезапно изменила полёт, метнулась к дальнему краю озера, и выстрел Довконта пропал впустую. Он несколько мгновений глядел на улетающую стаю, полуоткрыв рот, потом в гневе топнул ногой – брызнула из лужи грязная вода вперемешку с кусочками льда.
– Потише, пан Миколай, – с едва уловимой усмешкой заметил Виткевич. – Так можно и самому испачкаться впустую, и остальных забрызгать.
– Это всё вы! – с внезапно прорезавшейся ненавистью выкрикнул вдруг в ответ Довконт, поворачиваясь к пану Викторину. – Вы нарочно спугнули стаю!
– Да вы в уме ли, пан Миколай?! – изумлённо спросил Виткевич, чуть отступая. – Это ж гуси! Безмозглые животные! Кто может сказать, что им взбредёт сделать?..
Рыгор Негрошо оторопело переводил взгляд с одного товарища на другого, словно пытаясь понять, какая муха их обоих укусила – похоже, пану Спакойнему изменила-таки его известная всем соседям выдержка.
– Нееет, – с тихой ненавистью