– Душа горит, Трофимыч! – прохрипел он буфетчику, стянув с головы картуз.
Тот даже не взглянул в его сторону:
– Она у тебя всегда горит.
– Нынче особенно, – дворник с мольбой взглянул на буфетчика, – может, запишешь, Трофимыч, «на карандаш», а?
– Ты у меня уже три раза записан.
– Разве?
Буфетчик похлопал по засаленной тетрадке.
– Предъявить?
– Верю-верю, Трофимыч, – примирительно заговорил дворник, а руки его в это время в очередной раз обшаривали карманы шаровар, кафтана, поддёвки в слабой надежде отыскать завалявшуюся монетку. Не найдя ничего, с мольбой взглянул на кабатчика: – А в четвёртый, Степан Трофимыч?
– Бог троицу любит, – отрезал тот и отвернулся. Дворник потоптался на месте, вздохнул и побрёл к выходу.
Павел допил чай и вышел вслед за ним на улицу. Дворника он догнал у подворотни, где тот в нерешительности остановился. Павел достал из кармана монету, повертел её в руках. В сумрачных глазах дворника зажёгся огонёк.
– Душа, значит, горит?
– Горит, – кивнул дворник, не в силах оторвать взгляд от монеты.
Павел щёлкнул пальцем, монета, завертевшись, взмыла вверх. Дворник дёрнулся вперёд, как охотничий пёс, но рука Павла молниеносно схватила её на лету.
– Будет твоя, если ответишь на мои вопросы.
– Говори, барин.
– Ты тут служишь, – Павел кивнул в сторону дома.
– Ну.
– Хороший дом.
– Ну.
– Хочу комнату снять. Не знаешь, сдаёт ли кто?
– Сдаёт, – почти с радостью заторопился дворник, – сдаёт. Майорша на втором этаже, муж её недавно преставился, так что есть комната, знаю. Ну и у самой хозяйки тоже. Но к ней не советую. Много запросит. А майорша – в самый раз. Очень деньги нужны. Обязательно сбавит.
Дворник вновь вперился в монету, которую вертел в руках Павел.
– А где живёт майорша?
– Да вот, барин, окна – на улицу на втором этаже, – он махнул рукой к углу дома.
– А соседи? Не шумят?
– Да что ты, барин! С ней рядом генеральша с прислугой, больная. Всё время лежит. А за ней – инженер. Один.
– И что, к нему никто не ходит?
– Ну, – дворник почесал затылок, – раньше, бывало, заглядывали. Обоего пола. А вот уже месяца три-четыре – никто.
– Ну, что ж, спасибо, брат. Заслужил.
Павел вновь подкинул пальцами монету, и, не дав ей взмыть вверх, рука дворника коршуном схватила добычу.
– Только не напивайся, – предупредил Павел, но дворник уже широко шагал по мостовой к трактиру.
Павел посмотрел ему вслед и через подворотню прошёл во двор, повернул к нужному подъезду. Поднялся на этаж выше, постоял, послушал.