– Нельзя, – говаривал писатель, – допускать отклонений от натуры. Не терпит она искажения правды и не принимает произвола.
Вот с натуры он и писал. Ходит, бывало, смотрит пристально вокруг и всё примечает. А как попалось что-нибудь стоящее – тут же достаёт свою книжицу и всё дотошно фиксирует. До самых мельчайших подробностей. Видит, например, летит муха. Простая навозная муха, каких великое множество. Так он её незамедлительно ловит, разглядывает со всех сторон, замеры точные производит, крылья и лапки пересчитывает. И только потом отпускает. Если, конечно, остаётся что отпускать. И немедленно описывает результаты в своей книжице. Дотошно, как оно есть. Всю её мушиную подноготную. Всю голую правду.
Или, допустим, сидит человек на лавочке. Сидит, никого не трогает, скучает себе и в затылке чешет от нечего делать. Ну и пускай бы сидел – это его законное человеческое право. Может быть, ему так нравится. Так нет же, писатель наш тут как тут. Подойдёт, присядет рядышком и давай выспрашивать. Как зовут, мол, где родился, какого роду-племени, сколько судимостей имеет. Словом, всю правду требует выложить, как на допросе. А потом отпускает человека восвояси. Если тот, конечно, не успел дать дёру прежде. И всё до последнего словца – в книжицу.
А потом, когда наш писатель приходит к себе домой, садится он за пишущую машинку, достаёт свои записи. Глядишь, к утру готова основательная новелла или глава эпического романа.
И вот попадается ему однажды удивительный типаж – «колоритный», как он любил выражаться, «фактуристый». И прямо из самой гущи народной жизни. Просто бери – и на бумагу. Целиком и полностью.
Писатель тут же впивается в него, как клещ. Приглашает вот в это самое кафе, пивком за свой счёт угощает, вызывает на откровение. И давай строчить в книжицу – только страницы шуршат.
А типаж изливает душу, разворачивает яркие, феерические картины своей поучительной жизни. И говорит вдруг:
– Маловато будет.
– Чего? – спрашивает писатель.
– Пива. Чего ж ещё?.. Давай-ка, голубок, повторим по паре кружечек… Нет, погоди! Пивом тут, похоже, не обойдёшься. Водки хочу. А не желаешь – вали на все четыре!
Видит писатель – дело худо. Не бросать же начатое. Много ещё чего не договорено. А самое интересное, самое главное – впереди.
Заказал бутылку водки. Пишет дальше.
Типаж повеселел, разговорился, чешет без остановки. Вот-вот уже дело пойдёт к концу. Материала – на целый роман. И немаленький, страниц эдак на пятьсот.
А типаж вдруг опять замолкает и требует ещё.
Делать нечего, берёт писатель