– Отпустите, – прошипела я, чувствуя, как все внутри сжимается от страха.
– С какой стати? – Ладонь погладила мое горло. Невесомо, почти нежно. – Здесь все принадлежит мне по праву. В том числе ты.
Несмотря на ледяной взгляд, сильные пальцы опаляли жаром. Но при этом не оставляли сомнений в том, что могут раздавить одним движением.
– Я не ваша собственность, – процедила сквозь зубы. – И никогда ею не стану.
Его пальцы скользнули ниже, не позволяя сосредоточиться на смысле слов. Коснулись бьющейся жилки, погладили ключицу и спустились к груди.
– Уже стала, фрейлина, – говорил он тихо, словно размышляя вслух. – Уже стала. Княгиня уничтожила родник, только чтобы он не достался мне. Убила себя, чтобы я не прочитал ее мысли. А рядом оказалась та, чьи мысли я не слышу. Совпадение?
– Это была ее последняя просьба.
– И о чем же она тебя попросила?
– Просто сопровождать ее. Как вы понимаете, отказать я не могла.
Внезапно меня прижали к себе еще сильнее, вдавили в сильное тело. Так, что дыхание перехватило. Я была настолько близко от мужчины лишь однажды: когда девчушкой провалилась под весенний лед. Сэр Лайол, друг отца, вытащил меня из холодной реки, и прижимал к себе до самого дома, не позволяя замерзнуть. Но тогда меня бил озноб, а сейчас я словно горела.
– В чем твой секрет, Амелия? – хрипло спросил он.
– У меня нет секретов. – Мой голос сбился, и за это захотелось надавать себе по щекам.
– Ты бы исполнила любую волю своей княгини, фрейлина?
– Это мой долг. Я давала клятву.
– Но исполнила бы? Взошла бы на алтарь вместо нее?
Разговор нравился мне все меньше и меньше. Я сглотнула, представив, что могла оказаться на месте ее светлости, но все-таки ответила:
– Да.
– Почему?
– Я же говорила! – вспылила я.
– Клятва, – повторил Мрак. – Я помню. Но это не мешает некоторым нарушать их и предавать тех, кого они обещали защищать. Союзники бегут с поля боя, прислужники показывают тайные тропы, лучшие друзья вонзают меч в спину.
– Вам-то бояться нечего, – заметила издевательски, – вы способны прочитать мысли любого.
– Любого. Но не твои.
Наши взгляды скрестились, словно клинки: мой огненный и его ледяной.
– Зачем хранить верность тому, кого больше нет? Расскажи мне правду, Амелия. Расскажи, и получишь свободу.
– И я должна вам поверить?
– У тебя есть мое слово. Слово чести.
Перед глазами встало лицо Роуз, заплаканное и бледное.
– Слово чести артанца? – вышло на удивление зло.
И презрительно. В следующий миг меня отшвырнули от себя, как змею.
– На колени, фрейлина. – Лед опалил хлеще пламени, как и слова: – За свою дерзость ты будешь наказана.
Сказать, что внутри все похолодело – значит, ничего не сказать. В груди взметнулась настоящая северная метель,