Затем настал черед пленных.
– Никто из кутригуров не сдался сам, всех взяли силой, – объявил Рыбья Кровь. – За храбрость наказывать нельзя, поэтому в рабство они не пойдут.
Для раненых пленных выделили десяток телег, мужчинам вернули их булавы и луки без стрел, а с женщин, наоборот, в добавление к изуродованной руке сорвали всю одежду. Затем всем пленникам указали: идите, вы свободны. Пугливо оглядываясь, колонна кутригуров тронулась в степь.
Опять никто князю не перечил, хотя мало кто понимал его распоряжение. Позже один гурганский сотский не выдержал и через толмача спросил:
– Почему пленным отдали их оружие?
– Так они покроют себя еще большим бесчестьем, – объяснил Дарник. – Имея оружие, они не смогли защитить своих женщин, – что может быть позорнее.
– Когда их женщинам отрубали пальцы, оружия у мужчин не было, – подумав, сказал гурганец.
– Эту подробность двадцать тысяч воинов не заметят, – уверенно заключил князь.
Теперь главная задача Дарника состояла в том, чтобы привести в единое целое всю свою разношерстную рать. Как в былые времена в Липове, пока одна половина воинов союзного войска копала ров и возводила вал с плетнем вместо частокола, другая половина показывала, что она умеет на ратном поле.
Хороший боевой конь для любого бойника всегда был предметом гордости и считался очевидным преимуществом в любой схватке. Однако теперь, когда воины воочию увидели в действии сомкнутый строй пеших бойцов с длинными пиками и колесницы с камнеметами, их мнение о безоговорочном превосходстве конников существенно поколебалось. Да и велики оказались потери среди лошадей. Поэтому перевод в пешцы безлошадных наездников не вызвал возражений даже у степняков-тарначей. Разумеется, за два-три дня научить их держать ровный строй было невозможно. И Дарник прибег к другому боевому порядку: своих ратников строил малыми квадратами по сто воинов (60 щитников и 40 лучников), а в промежутки между ними по сигналу должны были выбегать толпы союзных пешцев с копьями, мечами и секирами. Такой способ действия понравился как липовцам, так и союзникам, раз за разом они строились, шли вперед, следили за сигнальщиками и как мальчишки с радостными воплями бежали куда надо. Еще большее удовольствие они получали от своего перемещения по ратному полю верхом за спинами конников. Подобный маневр мог хорошо пригодиться, когда все кутригуры ввяжутся в рукопашную в центре поля и неожиданный удар пеших сомкнутых пик с фланга или тыла решил бы исход битвы.
Панцирные конники союзников тем временем учились взаимодействовать с липовскими катафрактами. Слить их вместе не получалось, зато возникло полезное соперничество, когда каждый отряд стремился доказать, что он самый лучший. Общее число тяжелой конницы составило четыре сотни.
Колесницы,