– Того, что ты исчезнешь из моей жизни.
– А разве ты этого хочешь?
– Да! Больше всего на свете!
Как же бессовестно и много ты врёшь, лгунья, смеётся надо мной мой внутренний голос.
Гай подходит настолько близко, что пистолет уже упирается ему в грудь, прижимаясь дулом к чёрной рубашке. У меня перехватывает дыхание. Он действительно бесстрашен.
– Тогда стреляй, – произносит он.
У меня пересыхает во рту. Я смотрю на него, подняв глаза, почти в ужасе.
– Стреляй в меня до тех пор, пока тебе не станет легче, – добавляет Гай, положив ладони на пистолет и будто сильнее прижимая его к своей груди. – Я готов отдать такую жертву, чтобы в твоей душе наконец воцарился покой.
Он спятил. Он просто сумасшедший. Он…
Дверь внезапно открывается, и я резко поворачиваю голову и вижу Нейта, держащего в одной руке открытую пачку чипсов, а в другой – комплект постельного белья.
Гай выхватывает пистолет из моих рук так быстро и так ловко, что я даже не успеваю сделать вдох, широко выпучив глаза. Он возвращает пистолет на своё место, а потом касается моего подбородка пальцем, говоря:
– Оружие детям не игрушка. Впредь, будь добра, не бери его без моего разрешения.
Нейт присвистывает, жуя чипсы во рту. Его совершенно не смущает увиденное. Он лишь бросает комплект на диван, а сам начинает:
– Чувак, мы как раз по дороге в магаз с Зайдом спорили, насколько её хватит до того, как она попытается тебя грохнуть. – А потом с гулким смехом добавляет: – Я выиграл, получается! Теперь он должен мне пять баксов.
Не думаю, что пять баксов это такие большие деньги для людей, зарабатывающих гораздо больше на своей незаконной работе в мафии. Но он с таким энтузиазмом это сказал, что я невольно удивляюсь.
Вокруг меня одни ненормальные, и все ненормальны по-своему.
– Я постелю тебе на диване, а ты поспишь, – произносит Гай как ни в чём не бывало, распаковывая новое постельное бельё.
Я смотрю на него как на полного кретина, потому что никогда прежде ещё не встречала настолько странных людей как он.
– Всё слышала? – спрашивает он. – Ты должна поспать.
– Я пыталась тебя пристрелить только что, – напоминаю я, словно он этого не помнит. – А ты мне сейчас хочешь… постель постелить и уложить меня спать?
– Все мы от любви становимся дебилами, – отвечает за него Нейт, хрустя чипсами, которые он достаёт из пачки одними пальцами, сидя на полу у двери, и бросает себе в рот. – А Гай ещё и не просто дебил, он ультра-дебил, потому что по-другому такого рискового чела назвать нельзя… Вот я, например, ради Моники тоже готов на многие тупые поступки, но у меня мозг отключается не до такой степени.
А я во имя любви как дура сбегала из дома по ночам, чтобы встретиться с ним. Послушайся я тогда родителей, может быть, мне не было бы так больно, как сейчас.
Этого я, к сожалению, не узнаю уже никогда.
* * *
Я пытаюсь закрыть глаза и считать в голове каждое пятнышко, которое