Лицо девушки пылало негодованием. Она уже готова была сорваться в крик.
– А просто поговорить, выслушать, вы можете?
– Ага! Сейчас начнёте рассказывать дущещипательную историю, о том, как вы докатились до такой жизни: разжалобите, очаруете красивой сказкой. Я поплыву, растаю, растворюсь в сочувствии. И отдамся… вы ведь к этому клоните?
– Зачем делать поспешные выводы? Мне ничего такого от вас не нужно.
– Только руку и сердце… хитро, экая малость. Какое сердце, позвольте полюбопытствовать… то, что сию минуту беснуется в штанах? Ну, вы и фрукт, Игорь Леонидович. Не думала, что вы настолько циничный типчик.
– Наливайте, – вдруг резко сказала Лана, – мне необходимо прийти в себя, успокоиться, уяснить ситуацию. Похоже, нам придётся расстаться. Завтра же найду новую квартиру.
– Остыньте, Ланочка. Вы ошибаетесь. Конечно, слов обратно взять не получится, но уверяю, никаких намёков на интимную близость нет, и не будет. Мы просто поужинаем вместе. Если хотите – молча. Успокойтесь. Беру свои слова обратно. Будем жить как прежде. В конце концов, ужинать я могу в кафе, здесь недалеко.
– Постараюсь стереть из памяти ваше поползновение на мою невинность. Пока не удаётся. Нервничаю. Я возбуждена, огорошена… сердита, сбита с толку. Вы меня раздавили, как какого-нибудь… таракана, смертельно обидели . И вообще, как это понимать – то, старый, то вдруг молодой, вы уж определитесь, не пугайте. Кто вы, какой на самом деле?
Лана внимательно смотрела, недоумевая, но, всё же, узнавала выразительный взгляд, морщины на лбу, особенные жесты, привычку складывать вместе пальцы обеих рук, прежде чем что-то сказать.
“То-то он сразу показались мне молодым. Яркие глаза, нежная для старика кожа, отсутствие морщин”.
– Ладно, уговорили, давайте беседовать. По паспорту вам двадцать семь. Мне двадцать. Восемь лет разницы. Это же целая жизнь. Да вы и в этом случае нахал, Игорь Леонидович! Такое предлагать невинной девушке! Что, по-вашему, скажет моя мама, думаете, обрадуется?
– Я ничего сверхъестественного не предлагаю. Уважение, дружбу. В дружбу вы верите?
– Мальчик с девочкой дружил, и в постельку уложил. Моему возмущению нет предела, Игорь Леонидович. Слов нет, немыслимо это всё, вот это – то, что сейчас происходит!
Вы авантюрист, шарлатан, махинатор, жулик. Отчего, мне хочется смеяться и одновременно плакать… почему вы всё ещё не разлили вино? Ну же… и давайте уже чокнемся… за знакомство… с голограммой Игоря Леонидовича, с его аллегорией из далёкого прошлого.
Впрочем, кажется, я и без вина чокнулась, как бы не загреметь в психушку. За нас! Нет, ну, полное безрассудство, какое-то, полный бред. Себе не верю. Нет, нет и нет… так не бывает!
Лана выпила половину фужера залпом, поставила бокал на стол, сжала кулаки, затрясла ими, закрыла глаза,