– Разумеется, честь мундира.
Варис удивленно изогнул бровь. Неужели Извор в это верит?
– Вчера вечером ваш приятель Винтерхольм доставил мне копию письма, в котором идет речь о лейтенанте Ферте и его внушительном карточном долге. Честь мундира, ну и так далее. – Он взглянул поверх очков на Вариса. – Я спросил бы, каким образом Винтерхольм добывает все эти сведения, но, боюсь, вы мне не ответите.
– Удачно, что Ферт – кавалерийский гвардеец, – сказал Варис. – Вряд ли он когда-нибудь видел кровь. А был бы настоящим фехтовальщиком, как двое до него, пришлось бы его убить.
– Мало кто из моих знакомых после начала поединка стал бы раздумывать, целесообразно ли убивать противника. – Извор доел булочку, отложил книгу и встал; он был рослым и дородным, на голову выше и в полтора раза шире Вариса. – Предупреждать вас бесполезно, но все-таки будьте поосторожнее в своих публичных высказываниях о лескорийских вооруженных силах.
– Я же показывал вам материалы о Сарманджае, и мою речь вы слышали, – сказал Варис. – Имперская конница была ничуть не хуже любой другой кавалерии – особенно нашей, которая вот уже девяносто лет не вела боев, – но когда они пошли в наступление против пехотинцев с ружьями, то потеряли семь всадников из каждых десяти, а остальные были так изранены, что атаковать противника не смогли. – Он опустил чашку на поднос. – О храбрости здесь речи нет. В наши дни на войне храбрость не требуется. Не моя вина, что у нас этого не понимают.
– Да здравствует мир, – вздохнул Извор.
Варис неожиданно усмехнулся.
– Похоже, вы не утратили чувства юмора, – сказал Извор. – Очень хорошо.
– Кстати, в письме о карточных долгах упоминаются еще какие-нибудь имена?
– Нет. А что, должны?
– Ферт заявил что-то об алой крови на моем стилете. По-моему, ему это подсказали.
– Вот оно что, – задумчиво протянул Извор.
Двести лет назад, на заре существования парламента, корон Алoстилет играл в нем важную роль. Извора иногда называли вторым Алoстилетом, и он ненавидел это прозвище. Тот, кто погасил карточный долг Ферта, скорее всего и велел лейтенанту произнести эту фразу. Разумеется, доказать это было невозможно, что и признал Извор.
– Между прочим, Винтерхольм принес письмо мне потому, что не смог вас найти. Вы были на Студеной улице?
– Нет, я был дома. Но я отпустил Хламма пораньше и, наверное, не услышал звонка.
– Винтерхольм решил, что вы отправились на Студеную улицу.
– В последнее время она ему покоя не дает. Видно, из-за названия.
– А вы давно к ним заглядывали?
– Недели две назад.
– А по-моему, вы уже несколько месяцев туда не наведывались, – сказал Извор.
– Все может быть. Ладно, мне надо переодеться перед началом заседания.
– О вас там часто спрашивают. Вы им нравитесь, Варис.
– Я регулярно оплачиваю все счета.
– Вы им нравитесь, – с мягким нажимом повторил Извор.
– Это радует.