– Замолчи!
Я вытираю слезы тыльной стороной рукава. Как можно быть таким бараном! Он прекрасно видит, что со мной все в порядке, зачем он продолжает? Тиг никогда бы меня не обидел.
– Ты еще поговори со мной таким тоном! То, что случилось, не оправдывает такое поведение! – восклицает отец.
Да, оправдывает! Я набираю воздуха, чтобы закричать, но нас прерывает мама.
– Дэниэл.
Она говорит спокойно, но властно. Папа тут же осекается. Я опускаю глаза, и мама подходит ко мне в мертвой тишине.
– Ты провела с Тиганом ночь, – начинает она, – потому что он не нападал на тебя. Ведь в тот вечер он спустился в раздевалку, чтобы защитить тебя.
Ее голос дрожит. Если мама сейчас заплачет, я не смогу больше держаться на ногах. Я вытираю мокрые от слез щеки. Она приподнимает мою голову за подбородок. Но я ее отталкиваю: невозможно в такую секунду смотреть кому-либо в глаза. Я изучаю пол, каждую его деталь, чтобы хоть немного отвлечься от своих переживаний.
– Елена, если он ничего не сделал, ты должна рассказать им об этом. Его посадят, ведь все думают, что он хотел тебе навредить, – говорит мама.
Я знаю, но ничего не могу сделать. Я ведь пыталась. Ничего не выходит. И мне стоит всем объяснить, что виноват Джейсон, но ведь он много раз мне угрожал! И он не остановится на одном лишь Тиге. Он уничтожит всю мою семью! У его отца для этого есть связи…
– Черт возьми, Елена… Что там действительно произошло? – внезапно встревает отец.
Я молчу. Так хочется исчезнуть или повернуть время вспять, чтобы не переживать всего этого.
– Разберемся позже. Самое главное – то, что Елена в порядке и что теперь мы все знаем. Тиган – часть нашей семьи, Дэниэл!
Отец молча разворачивается и выходит. Я не выдерживаю и заливаюсь слезами, а мама заключает меня в объятия.
Я бросаю последний взгляд на палату, в которой лежала. Врачи посчитали, что раз уж я в состоянии слоняться по коридорам, значит, чувствую себя лучше и можно отправлять меня домой, назначив длиннющий список лекарств: антидепрессанты, снотворное и что-то там еще. Богом клянусь, ничего из этого я в рот не возьму. Лучше буду реветь долгими бессонными ночами, чем пить эти пилюли.
– Ничего не забыла? – спрашивает отец.
– Я не знаю.
Он улыбается. Думаю, теперь, узнав, что Тиг невиновен, он почувствовал себя гораздо свободнее, ведь с его плеч свалилась такая тяжесть. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, хотя это сложнее, чем мне казалось. Я не хочу уезжать, Тиг же здесь. А вдруг я его встречу, когда мы будем выходить?
Я пускаю одинокую слезу, проходя через больничные двери. Только по слезам и можно угадать, какой хаос сейчас творится у меня внутри. Покидать Тига – настоящая пытка, но как объяснить это моим родителям? Папа все время искоса посматривает на меня, но молчит. К счастью.
Мама ждет нас у машины. Она мне что-то говорит, однако я не могу разобрать, мои мысли витают где-то далеко. Тиг будет ждать меня сегодня вечером. Что он подумает, когда я не приду?
Я забираюсь в машину,