Иммеле оскорбилась.
– И какие же мои порывы вас так смутили, прошу уточнить?
Петра закатила глаза и повернулась к сыну.
– Теабран?
– Мама? – отвлёкся от книги король.
– Твоя жена снова мне дерзит. Может быть, ты что-нибудь сделаешь?
– Иммеле, прекрати, – устало попросил король.
– Разве так мужья учат своих испорченных жен уважению? – возмутилась Улисса, заёрзав в кресле.
– Бабушка, мама, я сам разберусь со своей женой.
– Что-то не очень-то видно, мой милый внук, как ты с ней разбираешься. В моё время жёны никогда не позволяли себе повышать голос на старших. За это их привязывали голыми к столбу и секли плётками.
– Ты предлагаешь мне высечь мою жену?
– Не помешало бы. Я считаю.
– Я не буду никого сечь, – чувствуя, что вот-вот закипит, Теабран попытался сосредоточиться на чтении.
– Но я ни на кого не повышала голоса, – на молочно-белой шее Иммеле проступили пятна от обиды. – Я просто вышивала.
– А что же ты делаешь сейчас? – властным тоном заявила Петра. – Даже если ты молчишь, на твоём лице написаны все твои мысли, Иммеле, а они должны быть скрыты. Именно это и отличает леди от простолюдинки.
– Значит, когда мне понадобится научиться притворяться, я непременно обращусь к вам.
– Теабран, вот о чём тебе и говорят, – снисходительно ответила Петра, пытаясь привлечь внимание сына. – Самоуверенность, наглость и пренебрежение по отношению к любому авторитету. К сожалению, этой особенностью отличаются все Блэйки. В этом Дитя целиком пошло в свою мать.
– Ох, прошу прощения, ваша светлость, – поспешил сгладить острый угол сэр Виллем, который в этот момент пил чай по другую от Иммеле сторону стола. – Боюсь, что в том, что королева Иммеле сейчас немного не в духе, есть моя вина. Сегодня утром моя дорогая супруга Идэ играла вместе с нашим сыном, и этот маленький поросёнок испачкал грязью подол платья её величества, – советник приложил руку к груди. – Я ещё раз искренне прошу прощения за этот ужасный инцидент.
Иммеле удивлённо посмотрела на покрытое сетью морщинок приятное лицо мужчины и, поняв его немую просьбу ему подыграть, кротко улыбнулась.
– Ничего страшного, сэр Виллем, слуги уже давно всё почистили. Я уже всё забыла.
– Я, право, сильно переживал. Мой мальчишка всё ещё не привык к тому, что мы больше не живём на Холодных островах, где можно сутками кувыркаться в грязи и строить замки из палок и глины, и иногда забывается. Да, мы с Идэ приучаем малыша Бентона отныне вести себя совсем иначе, согласно его новой жизни и дарованному нашим королём титулу, но дети есть дети.
– Ему всего шесть, – лицо Иммеле