– Ну… – начал Джордж Таппер придушенным голосом, когда они направились по проходу к двери.
Я закурил сигару и откинулся, покорно готовясь слушать.
Укридж явился ко мне в полночь, сквозь стекла пенсне его глаза изливали странный свет. Он был радостно возбужден.
– Все в порядке, – сказал он.
– Рад, что ты так думаешь.
– Ты объяснил Таппи?
– Не было никакой возможности. Он говорил без передышки.
– Про меня?
– Да. Он высказал все, что я когда-либо о тебе думал, но несравненно красноречивей, чем сумел бы я.
Лицо Укриджа на мгновение омрачилось, но веселая бодрость тут же вернулась к нему.
– Ну, что поделать. Через день-два он поостынет. Но это было необходимо, малышок. Вопрос жизни и смерти. И теперь все в ажуре. Вот прочти.
Я взял письмо, которое он мне протянул. Листок, покрытый каракулями.
– Что это?
– Читай-читай, малышок. По-моему, это то, что требуется.
Я прочел:
– «Уилберфорс,
Я беру перо в руку сообщить тебе, что никогда не стану твоей. Без сомнения, ты будешь удивлен услышать, что я люблю другого, лучшего человека, так что этого не может быть никогда. Он любит меня, и он человек получше тебя.
Надеюсь, письмо застанет тебя в полном здравии, в каком покидает меня сейчас.
– Я сказал ей, чтобы она написала позабористее, – объяснил Укридж.
– Ну, забористее некуда, – ответил я, возвращая письмо. – Мне жаль. Хотя я провел в ее обществе мало времени, она показалась мне хорошей девушкой… для Билсона. А ты, случайно, не знаешь адреса другого человека? Было бы добрым поступком послать ему открытку с рекомендацией покинуть Англию на год-другой.
– На этой неделе его можно будет найти в «Шордич эмпайр».
– Как?
– Другой – это Тод Бингем.
– Тод Бингем! – Драматичность ситуации меня растрогала. – Ты хочешь сказать, что Тод Бингем влюблен в девушку Билсона?
– Нет. Он ее даже не видел.
Укридж сел на скрипучий диван и хлопнул меня по колену с внезапной и неприятной силой.
– Малышок, – сказал Укридж, – открою тебе все. Вчера днем я застал старого Билсона за чтением «Дейли спортсмен». Вообще-то он не большой любитель чтения, а потому меня заинтересовало, что его так увлекло. И знаешь, что это было, старый конь?
– Не знаю.
– Да статья про Тода Бингема. Сентиментальщина, какую они теперь печатают про боксеров, расписывая, какой он прекрасный типус в частной жизни да как он всегда посылает телеграмму старушке мамочке после каждого боя и отдает ей половину приза. Черт побери! Нет на них цензуры! Этим прохиндеям все равно, что печатать! Да наверняка