Укридж. Любовь на фоне кур. Пелам Гренвилл Вудхаус

и первый же холостяк, с которым он встретится, отведет его в угол и поведает, что его тетка подцепила коклюш, и обалдуй тяжко вздохнет и подставит подбородок, чтобы ему врезали. Никакой типус не имеет права на рыжие волосы, если не намерен их оправдывать. А ведь я, – тоскливо вздохнул Укридж, – видел, как этот типус (дело было в неаполитанском дансинге) схватился одновременно с по крайней мере одиннадцатью итальянцами. Правда, прежде кто-то из них всадил ему в ногу нож дюйма на три. Требуется что-то такое, чтобы в нем пробудилось честолюбие.

      – Не представляю, как ты сумеешь подстроить, чтобы его пыряли ножом перед каждым матчем.

      – Верно, – скорбно согласился Укридж.

      – Так как ты намерен позаботиться о его будущем? У тебя же есть план?

      – Ничего определенного. Когда я в последний раз видел мою тетку, она подыскивала компаньонку вести ее корреспонденцию и ухаживать за канарейкой. Возможно, я постараюсь устроить ему это место.

      И с жутким невеселым смехом Стэнли Фиверстоунхо Укридж занял пять шиллингов и удалился в ночь.

      Следующие несколько дней я Укриджа не видел, но получил известия о нем от нашего общего друга, Джорджа Таппера, на которого наткнулся, когда он в великолепнейшем настроении пританцовывал по Уайтхоллу.

      – Послушай, – сказал Джордж Таппер без предисловия в каком-то ошеломленном восторге, – а меня сделали помощником министра.

      Я пожал ему руку. И похлопал бы по спине, но высокопоставленных особ министерства иностранных дел не хлопают по спинам на Уайтхолле посреди бела дня, даже если вы и учились с ними в школе.

      – Поздравляю, – сказал я. – Нет никого, кого я предпочел бы увидеть помощничающим при министре. Но слухи об этом уже доходили до меня через Укриджа.

      – А, да! Помнится, я сказал ему, что это носится в воздухе. Милый старина Укридж! Я только что повстречал его, сообщил ему новость, и он был в восторге.

      – На сколько он тебя укусил?

      – А? О, всего на пять фунтов. До субботы. К тому времени он должен получить большие деньги.

      – А когда-нибудь было время, когда бы Укридж не должен был получить большие деньги?

      – Я хочу, чтобы вы с Укриджем пообедали со мной, чтобы отпраздновать. Среда тебе подойдет?

      – Более чем.

      – Ну, так в семь тридцать, «Риджент грилл». Передашь Укриджу?

      – Не знаю, куда он подевался. Я его уже неделю не видел. Он тебе не говорил, где его искать?

      – Где-то в Барнсе. Как же это заведение называется?

      – «Белый олень»?

      – Вот-вот.

      – А как он выглядел? – спросил я. – Бодро?

      – И очень. А что?

      – Когда я в последний раз его видел, он думал на все махнуть рукой. Он претерпел кое-какие неудачи.

      Перекусив, я немедленно отбыл в «Белый олень». Тот факт, что Укридж все еще пребывал под кровом этого постоялого двора и вновь обрел свой солнечный взгляд на жизнь, словно бы указывал на другой факт: предположительно, тучи, окутавшие будущее мистера Билсона, рассеялись, и его