– Будешь «Счастьем», – сказала жена, когда увидела это чудо…
Счастье разное бывает.
Слепую малышку прооперировали, и она теперь видит лицо матери. Не кончиками пальцев, а своими глазами. Ребёнок СЧАСТЛИВ, у мамы слёзы СЧАСТЬЯ.
Цинковые гробы выгружают из вагона. Рядом с капитаном, сопровождающим «груз 200», стоит женщина. Он зачитывает список фамилий. Побелевшими от напряжения пальцами женщина стиснула пальто на груди, перестала дышать и вся обратилась в слух – ждёт знакомой фамилии. Капитан дочитывает до конца и замолкает. Не прозвучало… ЖИВ. Её сын жив. Напряжение отпускает, и она оседает на землю. СЧАСТЬЕ.
Тридцатилетний парень боится, что болен ВИЧ. Трясущимися от напряжения пальцами тычет в номер медицинского центра на своём телефоне, чтобы узнать результаты анализов. Усталый женский голос говорит, что результат отрицательный. СЧАСТЬЕ.
А какое ТВОЁ счастье?
Море или горы
Чигринская Марина
Море, говоришь?
Лаптевых? Согласна и на Баренцево, Охотское, Японское. Вот и имя моё от латинского «маринус» – «морская». А довелось встретиться только с Чёрным…
Интересно, вспоминали родители о море, думая, как назвать младшенькую? Мечтали о том, как она с визгом будет взлетать на штормовых волнах в Сочи? Прыгать «солдатиком» с огромной скалы в Симеизе, холодея от страха? Плавать у Золотых ворот в Коктебеле, не веря, что внизу почти километр тяжелой толщи воды, такая она прозрачная?
Знаешь, я впервые увидела море восьмилетней девочкой. В Севастополе. Замерла от восторга, утонула в могучем рёве, слилась с огромными торопливыми волнами. И… испугалась силы и мощи «чудовища». Боюсь и сейчас…
Тебе хорошо, ты и в горах свой, и с морем на «ты». А для меня оно – Его Величество. Мне не постигнуть без проводника тайн этой огромной Вселенной. Море капризно и изменчиво, не знаешь, чего ждать. На Волге заплываю на середину реки и ничего не боюсь, а на море – до буйков и обратно. Волжская вода родная. Качает, баюкает, смывает слёзы.
Только не подумай, что я дикая противница моря. Крым люблю всем сердцем, казалось, и море тоже… Но встретилась с двуглавым Эльбрусом и застыла от красоты и величия его вершин. Покой потеряла. Ну, почему не раньше – в 30, 40? Хотя бы в 50? Рванула бы в альпинистки – в новый фантастический мир!
Ты не представляешь, что со мной творится, когда прикасаюсь к шершавой щеке скалы, горячей, как печка. Когда сижу на камне над самым обрывом. Хочется кричать от восторга и полноты жизни! А потом застыть и слушать, как вздыхают и шепчут скалы свои старинные легенды.
Горы… Кажется, что море тянет меня вниз, а горы зовут взлететь.
А ещё в горах есть реки. Они усердно поливают горы, и те растут и растут веками. Горная речка – это моё-моё. У нас один характер на двоих. Обе бежим, несёмся, не думая ни о чём.