Когда я приехал в корпус, занятия шли уже полным ходом, меня сразу же направили во вторую роту в пятый класс. С фронта уже приехало много кадет. Все мои друзья еще с первого класса оказались старше меня и были уже в первой роте. Коренных кадет Одесского корпуса осталось совсем мало. Мы все еще носили походную форму, но с погонами нашего корпуса. Когда рота строилась, то можно было увидеть погоны почти всех корпусов России. После коротких рождественских каникул в Одессу прибыл из Киева эвакуированный Владимирский кадетский корпус и был помещен в нашем здании.
Фронт Белой армии с невероятной быстротой откатывался на юг. В зимнее время плохо обмундированная армия понесла большие потери в людском составе. Со дня на день мы ожидали эвакуации. Ночью 20 января 1920 года корпусу было приказано немедленно выходить в порт, но директор корпуса решил, что можно подождать до утра. Утром часть первой и второй рот еще успели пройти в порт и погрузиться на пароход, третья же и четвертая роты и кадеты, отставшие от первой и второй, оказались отрезанными от порта. Около 2 часов дня мы получили приказ построиться и выступить в пешем порядке на запад к румынской границе. Начальство надеялось, что румыны нас пропустят. Вместе с нами по дороге двигались остатки Белой армии в надежде добраться до польской границы.
Эта зима была очень холодная, морозы доходили до 10–15 градусов, дороги были покрыты снегом. Через несколько дней мы добрались до Овидиополя, на границе с Румынией, находящегося на берегу Днестровского лимана. Лиман уже замерз и покрылся толстым слоем льда. Не теряя времени, на другой день утром мы перешли лиман по льду в Румынию – в город Аккерман. Румынские солдаты под конвоем отвели нас в школу, где мы обогрелись и переспали, но на другой день утром нас опять под конвоем отвели назад на берег лимана и погнали в Овидиополь. Чтобы никто не мог вернуться обратно, румынская артиллерия открыла огонь и разбила лед. Лед начал трескаться, образуя громадные глыбы, которые переворачивались и уходили в воду вместе с людьми, ожидавшими на льду пропуска в Румынию. Вся эта масса людей, лошадей, телег, попадая в холодную воду, почти сейчас же замерзала, превращаясь в обледеневшую массу. Старшие кадеты бросились спасать людей, но из-за сильного мороза спасти удалось только немногих. Кадеты вернулись в Овидиополь, и никто не знал, что будет с нами дальше. Под вечер я встретил дядю Витю, Коку и Мишу Беляева. Они отступили из Одессы с Лубенским гусарским полком[117]. Полк в мирное время стоял в Кишиневе, и офицеры надеялись, что их пропустят в Румынию, а если нет, то они тогда будут пробиваться в Польшу, куда уже ушла большая часть Белой армии. Дядя Витя не захотел меня оставлять одного и сказал, чтобы я присоединился к ним и я должен распрощаться с кадетами. Ночью гусары выступили