– Пошли дальше смотреть, – окликнула Альбинка. – Тут дрова лежат, а тут сарайчик, а тут даже несколько грядок есть, как у бабы Ларисы на даче.
– Грядки – это хорошо, – отозвалась Санька, затворила дверь «ванной», подхватила посох и пошла на дочкин голос.
Альбинка уже исследовала огород и переместилась куда-то дальше.
– … а тут озеро. Ура! Можно плавать! И мосток есть. Ай, тут ужи.
Санька поспешила на голос. Озеро, плаванье, ужи. Альбинку иногда нельзя оставить буквально ни на минуту. А вдруг там не ужи? Другие змеи?
– Аль, иди-ка сюда. Не отбегай от меня далеко, пожалуйста.
Дочка тут же появилась. Довольная, в предвкушении приключений. Резко остановившись перед Санькой, она вдруг изумленно округлила глаза:
– Ма-а-ам? А с лицом твоим что случилось?
– А что с ним? – Санька испуганно приложила ладони к щекам.
– Твой синяк почти пропал.
– Правда?
– Ага. Вода, наверное, волшебная, – буднично сообщила Альбинка, маня за собой. – Ну, пошли! Пошли скорее озеро смотреть. Такое красивое!
Дочка не обманула. За песчаной горкой, поросшей юными сосенками, лежало маленькое озеро. На темной глади качалась лодочка, привязанная к торчащей из воды коряге.
Озеро выглядело совсем небольшим. Дальний берег частично скрывали ивы, за ними острыми пиками стояли на страже ели, за которыми виднелось что-то округлое и неясное.
– Сплаваем туда? – с надеждой спросила девочка.
В тот момент Санька не была готова отправиться и посмотреть. Она крепко сжала в руке посох, врученный ей заблуднем. Сказала Альбинке:
– Не сейчас. Идем-ка домой.
– Почему домой? Тут же интересно?
– Интересно и неизвестно. Надо сначала заглянуть в Листвянины записи, выяснить, куда можно ходить, куда нельзя. Про зверье местное почитать, мало ли кто тут водится? – принялась разъяснять Санька.
На моменте про зверей Альбинка, наконец, согласилась, что вернуться домой – не такая уж и скучная идея.
– Можно я сама прочитаю тебе про зверей?
– Можно, доченька.
Санька сжала свободной от посоха рукой теплую детскую ладошку и отвела дочку обратно, к жилой полянке.
В домике царила прохлада. Печь, наконец, остыла, и Санька задумалась о том, что неплохо было бы ее снова немного растопить.
Хотя лучше это сделать ближе к ночи, сейчас еще тепло.
Она открыла секретер, взяла с внутренней полки лохматый Листвянин журнал, распахнула последнюю страницу. На пожелтелой, разбухшей от сырости бумаге вились синие записи. Почерк оказался вполне разборчивым, понятным. Санька в очередной раз подивилась тому, что она не просто понимает язык, но и может читать на нем.
Писать, наверное, тоже получится – надо будет проверить.
Санька наивно надеялась вычитать в журнале четкие инструкции и рекомендации, как жить в лесу, написанное более всего напоминало обрывки размышлений из личного дневника