Для меня занять феминистскую позицию по отношению к городам означает бороться с переплетенными отношениями власти. Задавать «женские вопросы» о городе означает спрашивать о гораздо большем, чем просто о гендере. Я должна задаться вопросом, каким образом мое желание быть в безопасности может привести к увеличению присутствия полицейских в небелых сообществах. Я должна задаться вопросом, как моя потребность легко перемещаться по городу с детской коляской работает в солидарности с потребностями людей с ограниченными возможностями здоровья и пожилых людей. Я должна задаться вопросом, как мое желание «заявить права» женщин на общественные пространства может поддерживать колониальные практики и дискурсы, которые сводят на нет те усилия, которые коренные американцы и американки прикладывают, чтобы вернуть однажды отнятые у них и колонизированные земли. Для того чтобы задавать эти вопросы, нужен интерсекциональный подход и определенный уровень саморефлексии относительно своего собственного положения.
Начинать с моего собственного тела и опыта означает начинать с достаточно привилегированной позиции. Будучи белой цисгендерной женщиной без ограничений возможностей здоровья, я знаю, что в большинстве случаев мое тело подходит для перемещения по современному постиндустриальному городу, ориентированному на развлечения и потребление. Я говорю по-английски в стране, где этот язык является основным. У меня есть официальное гражданство в двух государствах. Законность моего статуса поселенки на землях коренных народов редко подвергается сомнению. Я не христианка, но тот факт, что я еврейка, ничем не примечателен в Канаде и невидим большинству людей, хотя возвращение антисемитской риторики и агрессии заставляет меня испытывать встревоженность, когда я пишу эти строки. В целом, для человека, чей основной доход обеспечивается освещением вопросов джентрификации,