– Тихо, тихо! – приговариваю, гладя ее по волосам. – Настя, это я. Можешь разжать пальцы. Эти хулиганы тебя больше не тронут.
– Дядя Владик, прости, – поворачивает голову она и… отпускает руки.
И тут происходит неожиданное. От резкого поворота девочка теряет шаткое равновесие, и ее тело проваливается вниз. Я скольжу руками по ее телу и едва успеваю схватить ее за ноги.
Все происходит настолько быстро, что размышлять некогда. Теперь мы оба в опасности. Я упираюсь в пол, но кроссовки скользят по линолеуму, не находя устойчивой опоры. Начинаю вытаскивать Настю, которая от страха бьётся в истерике, но срываюсь. Еще чуть-чуть, девочка полетит вниз головой.
Внизу под окном уже толпятся ученики и учителя. Панические крики несутся со всех сторон.
Ситуация патовая! Как в шахматах, когда вроде бы нет ни шаха, ни мата, а ни одной фигурой нельзя сделать ход.
– Дети, помогите! – слышу крик сзади. – Держите его!
Чувствую, как в ремень, ноги, куртку, джинсы вцепляется множество пальцев. Они тянут меня назад, я не отпускаю племянницу. Когда Настина голова показывается над подоконником, я перехватываю ее за талию и прижимаю к себе. Мы, обессиленные, валимся на пол. Тело девочки все ещё трясётся крупной дрожью. Она прячет лицо у меня на груди и крепко обнимает руками.
Меня и самого колотит. Адреналин шумит в ушах. Зубы выбивают чечетку. И вот облегчение бежит волной по телу, я расслабляюсь.
– Все хорошо, дорогая, все позади, – шепчу племяшке, она только вздрагивает, из горла раздаются хрипы.
Только сейчас я замечаю толпу детей, облепивших меня со всех сторон. А на моих ногах сидит девушка в красном пальто. Она трет лицо длинными пальцами с французским маникюром. Даже в этой нервной ситуации я замечаю детали.
– О Боже! – приговаривает она. – Как же это? Как же это? Настенька, как же это?
– Может быть, слезете с моих ног? – спрашиваю ее.
Приглядываюсь: где-то я ее уже видел. Кажется знакомым это лицо и сладкий запах.
– Что? – девушка смотрит на меня непонимающим взглядом. Ее глаза окружены черными разводами, губная помада размазалась, поэтому рот кажется кровавой раной. Невольно передергиваю плечами: жуть просто. – Ой, да! Конечно.
Она пытается встать, но заваливается набок. Дети подхватывают ее под руки,
– Регина Викторовна, мы не хот-е-е-е-ли, – дружный вой бьет по ушам и на секунду оглушает меня.
Я смотрю на Настю.
– Ты как? Пришла в себя? – спрашиваю племянницу, пытаясь разжать ее руки.
– Я хочу домой, дядя, – шепчет она и намертво вцепляется пальцами.
Встаю, прижимая Настю к себе, поворачиваюсь и столбенею. Откуда в классе столько народу? Когда я прибежал сюда, здесь была только кучка детей. А сейчас толпа. Откидываю всех взглядом. Ученики, взрослые люди, охранник и даже женщина в белом халате смотрят сейчас на меня.
– Я забираю Настю, – говорю резко и направляюсь к двери.
Девушка в красном пальто мгновенно оказывается рядом. Она раскидывает