– И все же могу я его забрать?
Парень качает головой:
– Нет, извини, старина. Я уже все сказал.
Асанти скрежещет зубами:
– Почему, если вы закончили обработку? Послушай, если тебе нужны документы…
Парень ухмыляется:
– Нет, старина, дело не в этом. Платье почистили, да. Но оно не здесь. Машина забрала его час назад.
– Не догоняю.
– Чистим мы здесь, но мелкий ремонт – подол и все такое – делают в другом месте. Как указано в перечне работ, платье надо было починить.
Асанти прищуривается:
– О какой конкретно «починке» ты говоришь?
Адам Фаули
7 июля 2018 года
18:43
Я не присутствую, когда эксперт-криминалист берет пробы у Марины Фишер. Жду у кофе-автомата. В коридор выходит Нина Мукерджи. Она совсем не удивлена, когда видит меня.
– Ждешь новостей? – Взяв бумажный стаканчик, подставляет его под кран. – Мы взяли все обычные мазки, но единственное, что удалось разглядеть невооруженным взглядом, – это небольшой синяк на правом запястье.
Я хмурюсь – не помню, чтобы я его видел. А ведь у сарафана рукавов нет…
Но тут меня осеняет. У нее на одном запястье был тяжелый серебряный браслет. Достаточно широкий, чтобы закрыть любое повреждение. И надет он был на правую руку.
– Что она сказала на этот счет? О синяке?
– Утверждает, что, вероятно, нанес ребенок, но не может вспомнить, когда точно это случилось. Если хочешь знать мое мнение, синяк слишком велик для маленького ребенка, но доказать это мы не сможем.
– А он не мог появиться раньше вчерашнего дня?
– Невозможно сказать наверняка. Стоило бы просмотреть фотографии с ужина и проверить, есть ли там что-нибудь.
– Нашли что-нибудь для анализа ДНК?
Нина изгибает брови:
– Я бы не рассчитывала на это. Я взяла соскобы из-под ногтей, но сомневаюсь, что они что-то нам дадут. Однако ты сказал, что Морган не мылся, так что если на нем есть какие-нибудь отметины и они нанесены ею, тогда у нас отличный шанс доказать это.
– А как она вообще показалась тебе?
Мукерджи размышляет.
– На удивление хорошо владеет собой. Немного нервничала, когда вошла, да и от адвоката, что хлопотал над ней, как наседка, проку было мало, но как только мы приступили к делу, она тут же успокоилась.
– Как я понимаю, она ученый. Ну, из ученой среды.
– Забавно, но именно это она и сказала. Что окружающая среда действует на нее успокаивающе, так как это то, к чему она привыкла.
Мукерджи берет стаканчик:
– Одно точно: она владеет собой лучше, чем большинство в ее положении. Адвокат не мог дождаться, когда уберется из кабинета, а Фишер сочла нужным перед уходом поблагодарить меня. Она сказала, что у меня такая же работа, как у нее: добывать факты. И что факты докажут, что она говорит правду.
Когда Клайв Конвей