Выскочив из караульни, Нарика помчалась домой. Ворота, мост, берег, вот уже и голубой луг пестрит розовыми кустиками средилетнего листа и красными драконовыми очами. А вот и дом! В огороде из низеньких синих кустиков торчат желтые незрелые головицы, с карниза дома свисают синие листья и лиловые ягоды самоспела. Окна настежь распахнуты, вышитые цветами занавески вьются по ветру, а из открытой двери так и тянет свежим хлебом и вялеными самоспелами. А вот и Геммин, сидит на лавке у печи, прямо под веревкой с сохнущими самоспелами. Матушка важно сидит напротив, держа в руках вышитое полотенце. Что это она с лучшим полотенцем, уж не сватовство ли здесь затеяли? Кого это ей Геммин надумал сватать, если у него оба сына женаты и живут в Растеряй-городке? Нарика сбросила на крыльце кожаные туфли, откинула занавеску в двери, вошла и села рядом с матушкой. Разговор не прерывался.
– Так что же за дело у тебя, хозяин Геммин? – церемонно спрашивала мать, расстилая полотенце на коленях во всю длину.
– Да вот оно, дело-то, хозяйка Рина, Огонь его сожги…– пробурчал мельник, посмотрев на печку и нещадно дернув себя за ус. – Жена у меня померла, работы в доме полно, гори она ясным пламенем, а у тебя вон девка старая, двадцати лет, как там тебя… В общем, женюсь, гори она ясным пламенем!
Что? Он ее за себя сватает, не зная, как ее зовут, зато считает ее старой и желает сгореть?
Мать заулыбалась, поднимая развернутое полотенце. А матушка? Она согласна и хочет связать полотенцем их руки? Но ему же только работница в дом нужна, а на саму Нарику он даже не глядит! Нарика отскочила к двери.
– Нет, хозяин Геммин! Нет, матушка!
– То есть как это «нет»? – матушка даже уронила полотенце.
– А так, что за хозяина Геммина я замуж не пойду!
Матушка подхватила с полу полотенце и пошла с ним на Нарику.
– Да ты что говоришь такое? Совсем с ума сошла? Не слушай ее, хозяин Геммин!
– Если бы сошла с ума, то согласилась бы за него, а так – нет! – вставила Нарика.
– Ну, теперь уж точно нет, хозяйка Рина! – вскочил с лавки мельник. – Благодарствуй, огонь тебя сожги! На что мне девка такая супротивная, что с самого сватовства мужу перечит! Другую присмотрю, попокладистей!
И, боком проскочив мимо Нарики, хозяин Геммин помчался на улицу. Матушка замахнулась полотенцем.
– Ты что меня позоришь, Рика? Чего тебе еще надо? Ростом вымахала выше двери, ума Огонь не дал, язык без костей, кто такую за себя возьмет, кроме вдовца? И так стыд и срам, младшую сестру уж два года как выдали, а ты несешь вздор со всех гор!
– Мам, это он вздор несет! Ты слышала, что он говорил? Он даже имени моего не потрудился узнать, а живет рядом и видит меня каждый