– И тогда вы нашли Бога?
– Тогда я нашел женщину по имени Беатрис. Мы полюбили друг друга.
– Мужчины обычно так не выражаются.
– О чем это вы?
– Мужчины говорят: «мы начали встречаться», или «вы можете догадаться, что потом случилось», или что-то подобное. Что-то, что не звучит как…
– Отстой?
– Именно.
– Что ж, мы полюбили друг друга, – повторил Питер. – Я перестал пить и колоться, чтобы произвести на нее впечатление.
– Надеюсь, произвели.
– Да. – Он сделал последний глоток, завинтил крышку на бутылке и отставил ее на пол под ноги. – Хотя она призналась в этом лишь много лет спустя. Рабы привычек плохо справляются с похвалами. Давление обстоятельств опять загоняет их в пьянство и наркоманию.
– Ага.
– И у вас был подобный опыт?
– Ага.
– Хотите об этом поговорить?
– Не прямо сейчас.
Она поменяла позу на сиденье, нажала на газ, они поехали быстрее. Румянец на щеках делал ее более женственной, хотя он подчеркнул шрам на лбу. Она стянула косынку так, что та свободно обвивала шею, ее короткие волосы мышиного цвета дрожали под струей кондиционера.
– Ваша подружка вроде как себе на уме.
– Она моя жена. И да, она умна. Умнее или, по крайней мере, мудрее, чем я, это точно.
– Тогда почему вас выбрали для этой миссии?
Питер откинул голову на подголовник:
– Я и сам об этом часто думаю. Полагаю, что у Бога есть другие планы для Беатрис дома.
Грейнджер ничего не сказала на это. Питер посмотрел в окно. Небо чуть просветлело. Или ему только показалось. Особенно большая куча грибов задрожала, когда они промчались мимо.
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал он.
– Я ответила, что не хочу об этом говорить.
– Нет, речь идет о людях, которых мы скоро увидим. Что вы знаете о них?
– Они… мм… – Она боролась с собой несколько секунд, подыскивая верные слова. – Они предпочитают, чтобы их не трогали.
– Это я уже сообразил. В Брошюрах СШИК нет ни одной фотографии. Я ожидал по крайней мере одну из этих фотографий, где ваше начальство, расплываясь в улыбке, пожимает руки туземцам.
Она хмыкнула:
– Это было бы трудно устроить.
– Они безрукие?
– Конечно, руки у них есть. Но они не любят, когда их касаются.
– Тогда опишите их.
– Это трудно, – вздохнула она. – И мне плохо удаются описания. Мы увидим их очень скоро.
– Ну постарайтесь. – Он захлопал ресницами. – Я буду очень благодарен.
– Ну… они носят балахоны до пят, и на головах у них капюшоны. Как у монахов, наверно.
– Значит, тела у них человеческие?
– Наверно. Трудно сказать.
– Но у них две руки, две ноги, торс…
– Наверняка.
Он потряс головой:
– Вот