Отойдя на всякий случай ещё шагов на двадцать от упрямых и злобных растений, Конан расположился под небольшим кустом – этот, росший на уже преодолённой киммерийцем пустынной и продуваемой всеми ветрами холмистой ковыльной степи, не проявлял признаков агрессивности. Решив, что нужно бы восстановить потраченные напрасно силы, да заодно и подумать, Конан постелил на траву тряпицу, заменявшую ему скатерть. Из сумы достал солонину, сухари, и сушёные фрукты.
Тщательно пережёвывая жёсткое мясо, и запивая свою более чем скромную (А он в походе уже восемь дней! За это время все свежие припасы и лепёшки закончились!) трапезу скупыми глотками воды из бурдюка, Конан как раз размышлениям и предался.
Одно ему кристально ясно: мечом он тут много не навоюет!
И пусть до него не добралась ни одна из похожих на тигриные по размеру бордовая пасть, если он, словно тупой и упёртый баран полезет снова напролом, даже при всей его ловкости и скорости, рано или поздно это случится! А, может, достаточно будет и единственного укуса: если зубы ядовитые! И его парализует.
А погибнуть, будучи разорванным на куски, в утробах растений…
Вот уж это было бы верхом глупости!
С другой стороны это – наверняка не совсем растения! Те обычно так быстро и разумно двигаться не могут! То есть – присущи, стало быть, этим кустам-деревьям и некоторые животные черты! И есть и что-то вроде зрения. И мозга – раз нападают из засады!
А чего боятся все животные?
Вот именно: огня!
Значит, нужно набрать побольше валежника и сушняка, да и попробовать!
А чего ему терять?!
Сбор подходящих сучьев, веток и поленьев много времени не занял. Тем более, что всё это нападавшее наземь добро легко было найти тут же, возле опушки.
И вот уже киммериец поджигает с помощью кресала и трута пук соломы, которой разжился на холмистой равнине. А запалить от него приличный костёр уже не трудно!
Когда отлично занялись и толстенные сучки и поленья, Конан собрал немногочисленные пожитки. Закинул за спину свою любимую походную суму: она в таком, привычном, положении никогда не мешала ему «работать». Теперь – в каждую руку по столько факелов, сколько может удержать! И – вперёд! И – быстрее! Потому что самое большее, на что можно рассчитывать – десять минут приличного пламени!
Как ни странно, но расчёты оправдались!
Стоило ему ткнуть «в нос» первым же кинувшимся к нему пастям свои огненные «игрушки», как отдернулись наглые «арбузы», и с чем-то вроде утробного воя убрались туда же, откуда и появлялись: к вершинам деревьев! А безглазые лианы-змеи, норовившие опутать петлями его ноги, при соприкосновении с пламенем мгновенно отдёргивались и уползли обратно в кусты!
Конан, вдохновлённый успехом, и понимающий, что времени у него немного, наплевав на тишину и скрытность, ломанул вперёд сквозь чащу, хрустя, сопя, и топая, словно олень