Этот мужчина был одним жирным кэшбеком, собранным со всех, кого мне приходилось встречать. Он как образцовый отличник с доски почёта! Даже трахается, как именитый порноактёр: в глаза смотрит, а взгляд его живой, беснующийся, и если он и прерывал зрительный контакт, то чтобы видеть, как наши тела сливаются воедино. И от этого мою башенку сносило ещё сильнее…
Это какой-то новый уровень, где на тебя не наваливается стокилограммовая туша, чтобы побыстрее сделать положеную тысячу фрикций и излиться спермой, тут другое. Он как гурман… Впитывал каждое мгновение, каждый мой стон и жадно ловил смущенный взгляд.
Вот это был настоящий секс, в котором, чтобы возбудиться, тебе не нужно тайком стимулировать себя. Здесь просто достаточно его пылающего взгляда и кривой ухмылки, за которыми скрыто не пренебрежение, а похоть. В носу все еще стоял яркий аромат его парфюма, свежесть геля для душа и дурман его сигарет. Я будто до сих пор пьяная, до сих пор крайне возбуждена и способна лишь вновь и вновь прогонять события прошлой ночи.
Прислушивалась к себе, пытаясь найти стыд и сожаление. Но глухо. Мне определенно понравилось, и это именно то, что было необходимо в тот момент. Не стыдно перед собой, а вот ещё раз утонуть в его блядских глазах цвета мокрого асфальта я бы не хотела. Там же Марианская впадина, без шанса на выживание. Знаем мы таких вот борзых, молодых и до эмоций ненасытных, от них остаются шрамы, ожоги и разодранное в клочья сердце.
Нет, никаких Чибисовых. Лесом… Все лесом.
Тук-тук-тук…
Сука! Да что за утро!
«Дело закрыто, обсуждений по данному делу больше не будет».
Я быстро напечатала ответную эсэмэску, отправила Зорину и вырубила звук. Уж слишком стремительно увеличивается количество мужчин, которым мне становится стыдно смотреть в глаза: муж, любовник, а теперь ещё и мент этот… Чёрт… Муж…
Встречи с Курочкиным становились всё невыносимее, но меня выручала работа. В силу адовой загрузки, всё чаще приходилось задерживаться допоздна, а про выходные я вообще молчу. Если муж не уезжал на дачу к матушке, то мы могли и вовсе не пересечься. Я электровеником оббегала маникюр, косметолога, эпиляцию, встречалась с подругами и, если оставалось время, заезжала к родителям.
Так и жили.
Я старалась не смотреть на него взглядом, полным разочарования, а он создавал видимость бурной деятельности, чтобы сильно не бесить перманентной безработицей. А ведь ещё каких-то четыре года назад всё было иначе.
Всё, Людмила Аркадьевна, поиграли в счастливую семейную жизнь, и хватит.
Тук-тук-тук…
– Сука! – сбросила самодельную звукоизоляцию и вскочила с кровати. – Девять утра! Всего девять утра, а собственная квартира уже пытается убить меня звуками. Это же пытки, которые, между прочим,