– Ну, что, писатель, – недоверчиво поинтересовался Алексей. – Получится из этого роман?
– Уже получился, короткий любовный роман, – ответил я.
– А как назовёшь? – спросил Вячеслав Иванович, не открывая глаз.
– Сизый гонобобель! – уверенно заявил я.
– Почему? – удивились Лёша и Вячеслав.
– Потому что «Сизый гонобобель» это вам не «Клубничка» какая-нибудь, – ответил я.
– Кстати, о «Клубничке», Иваныч, а сколько у тебя было женщин? – не унимался Алексей.
– Две жены и любовница, – спокойно ответил пенсионер.
– Маловато будет, не верю! – чуть повысил голос любопытный Лёха.
– А ты имел ввиду только секс? – засмеялся Иваныч и, немного замешкавшись, ответил:
– Две жены, одна любовница и после развода три подруги, а если приплюсовать случайные связи, быстрые влюблённости, секс по пьяне и за деньги с девушками лёгкого поведения, то очень много, нет, я не считал. Так это и невозможно.
– Да-а, – протянул Лёша. – Вот писатель, о чём надо книги сочинять.
– А вот тут ты не прав! – твёрдо заявил Вячеслав. – Во-первых, настоящий мужчина не должен компрометировать своими рассказами доверившихся ему женщин, а во-вторых, такая книжка уже есть, «Казанова» называется.
– Упс. Так вы не гонобобель, вы просто бабник, Вячеслав Иванович! А как же ваш последний рассказ про Полину и Соню? – укоризненно рассмеялся Алексей.
– Я не бабник, а искренне всю жизнь люблю женщин и хорошо их понимаю. Ну, а про Полю и Соню я всё придумал, – улыбнулся Иваныч, натягивая на себя одеяло. – И вообще давайте спать, поздно уже.
Старик уснул, и мы тоже. Ночью мне что-то почудилось, стало как-то тревожно, а потом прошло. Наступило утро. Мы с Алексеем встали и посмотрели на Иваныча.
Он лежал с закрытыми глазами, руки сложены на груди, лицо спокойное и даже немного улыбающееся.
Таким мы его и запомнили.
Андрэ М.
Новелла
Пролог
Эта история началась 14 мая 1992 года. Андрей Мухин, недавний выпускник академии художеств имени Репина, а теперь свободный художник, томился на пересечении улиц Садовой и Ломоносова в ожидании своего давнего товарища Ильи.
Друг, которого он ждал, занимался запрещённым законом промыслом, менял валюту на рубли и обратно, а Андрей только что получил от своего продавца 40 долларов за купленный каким-то сумасшедшим иностранцем этюд.
Андрюха занимался живописью всю свою сознательную жизнь, и теперь его рисунки, выполненные в манере, немного напоминающей Михаила Матюшина, с которого, по общепринятому мнению, начинается русский авангард, и небольшие масляные работы в стиле классической живописи неплохо продавались на ярмарке картин возле Армянской церкви на Невском проспекте, дом 40–42.
Не так давно одну из его работ купил какой-то фирмач и, поинтересовавшись,