Через три минуты командир, придерживаемый Константином, опускался на дно ямы. Теперь ему уже казалось, что там не так темно и сыро, но разложениями воняет сильнее, и мнение по поводу пищи изменилось: как бы это ни странно, но здесь в яме, почему-то захотелось есть.
В самом низу стоял Николай, уже успокоившийся, но всё же столь же желающий «свободного воздуха», с киркой в левой руке и ещё одним АК-74 в правой.
«Они же ведь жаждут этого. – подумал Гавриил. – Они устали быть рабами… Э то не один измученный человек, это все мы… все мы сейчас в его лице… Здесь все уже просто-таки бредят войной… Да мне же самому уже всё это снится… Вот, например, сегодня. Сон о том, что к нам спускается Манхр. Подходит ко мне. Смотрит прямо в глаза. А потом падает на колени со словами: «Прости нас, мой господин. Сохрани нам жизни». И все, все чумы делают тоже самое… Боже, мы ведь должны быть свободными».
«Командир?» – спросил Николай, подойдя к Гавриилу. Тот сразу пришёл в себя, признавая себе самому, что это вошло в привычку, и ответил: «Ну, Коль. Давай, показывай, что у тебя тут».
Тот помахал автоматом назад и отошёл в сторону… Куча, просто куча оружия виднелась из проделанной в грунте дыре.
«Гхмг… – сказал Гора. – Ладно, возьмём пять штук с собой. Остальные оставим здесь – чумы сюда всё равно не спустятся…»
«И всё?» – Николай обалдел и, очевидно, многое напланировал, так что такой ответ его сваливал наповал. Теперь его можно было обмануть, либо убить – что он задумал, он уже не мог не сделать.
Гавриил выбрал первое: «Нужно подготовиться. Я обещаю, мы восстанем, но для этого нужно время. Потерпишь? Ради меня».
Авторитет настолько сильный харизматический, с таким никто поспорить не мог, а, если уж он что попросил, уважение заставит сделать. Гора, он как отец.
«Командир», – послышалось сверху от Константина.
«Что?» – голос принял обычные не столь «харизматические» формы.
«К нам пожаловал А1. Сам».
Пять минут, в течение которых Гора добирался до второго сектора, вылились в глубокие раздумья: народ и правда нуждается в свободе как в солнечном свете, который тоже не разрешают видеть вдоволь, и самое главное – когда-нибудь он это получит. Гавриил, не переставая, привязывал ко всему этому сына и невестку: так хочется, чтобы они были свободны, а его внук и вовсе не знал рабства.
Сектор номер два – это канцелярия. Здесь всё считают, всё докладывают, а для отдельных совещаний, коих было ну совсем мало (А1 действительно редко спускался вниз – дышать трудно для непривыкшего), было отдельное помещение, хотя и целиком пустое.
К приходу Гавриила со своим замом все остальные были уже на месте, включая и самого Павла Пожарина. Все, кроме А1, уважительно кивнули, Волин даже, улыбаясь: всё-таки приятный мужик.
«Ну вот, когда все собрались, я могу сказать, в чём дело… – всем было видно, насколько трудно ему говорить, и как он жадно хватает воздух. – Я готов взять с собой наверх десятерых ваших людей. Я ошибался в них. Чумы – сволочи, они должны умереть. Они…»
Первым