Я секунду размышляю, прикидывая, говорить правду, или нет. Решаюсь открыться – ложь загадочный имп наверняка почует.
– Да, – отвечаю.
– Имя твоё созвучно с этим? – спрашивает шаман. Он бережно гладит рукой лисий череп, покрытый линялой шерстью.
– Можно и так сказать, – отвечаю.
Шаман задумчиво кивает. Удивительно: русская речь даётся ему безо всякого труда. Разве что проскальзывает едва заметный восточный акцент. При жизни фрик был кем-то с Дальнего Востока? Что ж, всё может быть.
– Это хорошо. Для нас всех, – говорит имп. – Вы, люди, куда-то спешите.
Это не вопрос. Утверждение. Поэтому я не отвечаю.
– Молодость и спешка, – вздыхает шаман. – Я… дам то, чего подобные мне, обычно, не дают подобным вам. Я предлагаю вам право выбора.
Мы переглядываемся. Данил заметно нервничает. Над верхней губой выступили капельки пота. Руки чуть подрагивают: друг готов к бою. Аня, напротив, отрешённо-спокойна. И Хомяк, явно не осознающий всей немыслимости ситуации, осматривает фриков по-мальчишески заинтересованно.
Мне тоже весело. И немножко жутко. Кому расскажешь – не поверят. Импы, берущие в плен иллюзорщиков почти у стен Столицы, фрик, предлагающий выбор.
– Итак, вы сейчас можете отправиться по делам, – продолжает старик. Он поднимает к небу указательный палец. – Но! Вы будете… ты, старатель, будешь должен мне. Должен жизнью. И, как только дела будут сделаны, вернёшься. Один, или с другими… людьми. Неважно. Мы будем говорить.
– Говорить? – переспрашиваю. – О чём?
– Поспешность, – морщится шаман. – Молодость. Не перебивай, че-ло-век. Да, мы поговорим. А потом ты будешь думать. Или же сейчас наши воины убьют вас. Ты знаешь, что это не страшно. И тогда говорить мы не будем. И думать – не придётся.
Киваю. Да, и на встречу мы неизбежно опоздаем. Но чёрт с ней, со встречей. Когда рядом творится такое…
Я размышляю, закусив губу. С одной стороны, самое время атаковать. Отдохнуть денёк на Земле. Работу мы успеем найти. Месяц поголодать – не страшно. С другой, чувствую, что сейчас мы коснулись какой-то страшной тайны. Мистики, можно сказать.
Происходит невозможное: шаман, чьё могущество исходит от Чуда, хочет поговорить со Старателем, Чудо убивающим. О чём говорить врачу и убийце?
Фрики мне, по сути своей, неприятны. Я для фриков – хуже чем Гитлер для землян. Отвратительнее червя-паразита. Если шаман импов готов идти на уступки… это что-то да значит.
– Мне нужно посовещаться с друзьями, – говорю. Стараюсь держать руки на виду. Обидно, если такая встреча окончится банальной дракой.
Кажется, второй раз в жизни я сумел прикоснуться к чему-то таинственному, запретному. Первый раз это чувство посетило меня, когда я провалился в Канву. Затем сказка обратилась увлекательной работой. Иногда – рутиной. Даже самые поразительные вещи стали обычными. И вот снова иллюзорный мир щелкает меня по носу, преподносит