Группа старателей под покровом ночи атаковала храм. Жрецы был оглушены, либо убиты. Воры погрузились в кристально-чистые воды, достигли дна, и выкачали из источника всё, что смогли. Показательно: им удалось добыть всего-то десять монет серебра низкой пробы.
Почему – никто не знает. Может быть, Чудо было на последнем издыхании. А может, над ворами подшутила сама Канва. Чувство юмора у неё отменное.
Это случилось шесть лет назад. Теперь место называется Озером Десяти Серебряников. Чудес там не бывает. И люди, понемногу, начали забывать о добре, которое подарило погибшее место силы. Шесть лет для Канвы – это много.
Не все новички эту историю знают, оно и понятно – старикам-иллюзорщикам попросту стыдно за то, что не уберегли частичку света. Но старатели все помнят. И, по возможности, передают легенду, как напоминание о том, кто мы есть. Какую цену приходится платить. Чтобы думали дважды, нет, даже трижды…
Мы думаем. Огорчаемся. Но когда доходит до дела – лирике места не остаётся.
– Срежем путь, – предлагаю я.
Данил удивлённо вскидывает брови, хмыкает. Он-то в Канве побольше моего. Может даже видел Чудо собственными глазами.
– Ты о нём знаешь?
– Как видишь, – невесело улыбаюсь я. – И довольно часто бываю.
На лицо друга будто падает тень. Он понимающе качает головой.
– Это одна из тех причин, почему мы держимся вместе, – с неожиданной теплотой произносит Дан.
Я сворачиваю направо. Ныряю в колючее сплетение ветвей.
– А что с озером? – слышу за спиной голос Хомяка.
– О, это интересная история…
Мы не ангелы, Хома. Лучше тебе узнать об этом сейчас. И, по возможности, принять. Хотя догадываюсь, что парень разделит нас на чёрных и белых. На корыстных злодеев и романтичных искателей приключений. Правда ведь куда жёстче: в каждом найдётся место и первым и вторым.
Я не видел, каким было Озеро Десяти Серебряников до трагедии. Наверное, местом идиллическим. Но и сейчас его можно назвать по-своему прекрасным.
Плёнка воды, возле берега затянутая зелёным ковром ряски. Шелестящий на лёгком ветру камыш, лёгкая рябь на тёмной воде. Берега густо заросли кустарником – растения в Канве растут не в пример бойчее, чем на Земле.
Мы пробираемся сквозь джунгли ивняка. Наконец перед нами единственная уцелевшая поляна. Бурьян здесь почему-то не растёт до сих пор, землю устилает мягкий ковёр невысокой травы. Видны поросшие плющом каменные скамьи, частично захваченные молодым лесом беседки, чьи купола прочно стоят на изящных колоннах.
Чуть правее темнеет безжизненными проёмами окон остатки часовенки, дальше – одноэтажный барак. Крыша частично прогнила, обвалилась внутрь.
– Грустное зрелище, – вздыхает Данил.
– Как по мне, так ничего, – отвечаю.
Анна уверенно ведёт нас к храмовым руинам. Интересно, она была здесь раньше?
Я