– Ага, дошло! У нас сегодня что-то вроде костюмированного бала?
Да, это он хотя бы понимает. Полный идиотизм, но в голове все же укладывается. Хотя если честно, то костюмированный бал в их возрасте – это… По достижении тридцатилетнего возраста переодеваются одни лишь актеры. И им за это даже платят. Но Жан-Пьер – топ-менеджер компании «Ком’Бустер», а Изабель дерматолог. И дефилировать вверх по лестнице Каннского кинофестиваля в ближайшем будущем им явно не светит. Вечеринка с переодеванием, когда тебе за пятьдесят, – это полная нелепость. А всякий абсурд, как известно, убивает не столько молодых, сколько пожилых. Тем более что нынешним вечером Жан-Пьер чувствует себя особенно старым. Будто этот приступ усталости одним махом прибавил ему тридцать лет. Самый настоящий старик.
– Ты что, когда-нибудь видел бал-маскарад на четыре персоны? Сам-то хоть представляешь эту картину? Поль в образе Наполеона, Соланж в костюме Марии-Антуанетты, ты Губка Боб, а я Белоснежка! Серьезнее надо быть, Жан-Пьер, серьезнее…
Ну вот, теперь можно успокоиться, Изабель если и свихнулась, то все же не до конца. И на кого он будет похож в костюме Губки Боба? Да на идиота. А Изабель в ипостаси Белоснежки? Тоже ни о чем. Каштановые волосы, черные глаза, бархатная кожа, выступающие скулы, прекрасно очерченный рот и чуть алые губы – в костюме Белоснежки это будет чистой воды уродство. Что ни говори, а этой женщине идет любой возраст. Переступив пятидесятилетний рубеж, она буквально лучится светом. С каждым годом немного иначе, но все равно лучится. Жан-Пьеру приходит в голову, что ей надо бы об этом сказать. Такой вариант как минимум обладал бы тем достоинством, что положил бы конец этой шутке, которая и без того уже слишком затянулась. Но он ничего такого не делает. Да еще и эта усталость… Поэтому он, как последний придурок, опять набрасывается на это платье.
– Но если это не бал-маскарад, то что я, по-твоему, должен сделать с этим долбаным платьем?
– Надеть его, несчастный ты умник! Неужели тебе не хочется хотя бы раз выглядеть поэлегантнее?
Как ни крути, а хорошо, что он не встал, не взял в ладони лицо жены и крепко ее не обнял. Изо всех сил, как раньше. Она этого не заслужила. Продолжает хохмить, хотя и видит, что ему не до смеха. Боже правый, какую такую игру затеяла его жена?
– «Хотя бы раз выглядеть поэлегантнее»? И как тебя понимать? Хочешь сказать, что я плохо одеваюсь, да?
– Нет, одеваешься ты неплохо, но… скажем, не всегда по последней моде.
Белоснежка бесследно растворилась в тумане, а ее место заняла злая мачеха. С возрастом Жан-Пьер все больше замечает в жене признаки злобы.
– По последней моде?
– Да, по последней моде… К тому же речь совсем не об этом! Когда приглашаешь на ужин друзей, можно надеть и что-то поизящнее. Обычно поступают именно так.
Вот уже и условности в ход пошли… Да что же это за бред, а! Что все это вообще означает? В конечном счете он у себя дома! И своих (немногочисленных) друзей принимает