Из восточных ворот шли две дороги. Одна в поле, вторая – к лесу. Горбач довел Гаррета по второй до еловых деревьев и показал рукой.
– Вот, иди, путник, по этой тропке, никуда не сворачивай. Так и упрешься в дом молочницы. Козочки у нее… А меня увольте с вами. Служба у меня. Да и страх как боюсь я ее. Дурная баба она.
Горбач повернулся и зашагал прочь. Гаррет смотрел вслед Юрию. Тот шел неспеша, но пройдя сто шагов перешел на бег. Юрий чего-то или кого-то боялся.
– Проклята ведьма, – выругался Гаррет.
Он вошел в лес и последовал за тропкой. Звезды ярко светили, пробивая лучами густой лес. Дорога плохо, но была видна. Гаррет шел долго. Сколько по времени – он не понимал. Но, наконец, впереди забрезжили огоньки. Тропинка привела его к избушке, окна в которой необычайно ярко светили, как будто сразу сто хозяйка зажгла сто свечек разом.
Гаррет подошел к окну и посмотрел. За занавескам как будто что-то шевелилось – большое и черное. Но что – непонятно. Гаррет взял в правую руку карский меч, а в левую – серебряный.
Откуда-то справа заблеяли козы. Сначала одна, потом вторая, третья. А потом все смолкло.
Гаррет надавил локтем на деревянную дверь, и она открылась. Следующая дверь вела в залу. Сквозь дверную коробку пробивался свет.
Гаррет выбил дверь ногой. Она на мгновенье распахнулась, показывая Гаррету, что происходит внутри, но сработала пружина, и дверь захлопнулась.
Гаррет ахнул, развернулся на каблуке и побежал из проклятого дома прочь. За спиной истошно блеяли козы.
Глава 15. Волчий клык
Пока Гаррет бежал прочь из леса, в доме Хека бесновался младенец. Он истошно кричал, как будто его кто-то резал изнутри. Каждую минуту крик становился противней, и в какой-то момент Кесо захотелось вынуть меч и перерезать глотку чертенку. Но охотник гнал эти мысли. Он закрыл глаза и представил, что купается в пруду, размеренно гребя руками и ногами.
Когда Кесо отрыл глаза, то увидел, как мать дергает себя за золотые волосы и закатывает глаза. Красивое лицо женщины исказилось злобой.
Хозяин дома Хек растирал кулаками щеки и кривил обветренные губы, отчего они еще больше трескались и кровоточили. Кровь бурыми струйками растекаясь по подбородку.
Младенец не унимался. Его крик вызывал непреодолимое отвращение, как скрип железа по стеклу. Кесо прикусил щеку изнутри, изо рта потекла кровь. Охотник с ужасом понял, что еще минута – и он не выдержит и укокошит младенчика.
Желая побороть ненависть, Кесо вновь закрыл глаза. Но никакие отстраненные образы не лезли в голову. Он пытался представить себя в озере, на облаке, в горах, в лесу – но ничего не получалось. Уже не крик, а скрежет невинной малютки поднимал из потаенных мест души черную ненависть.
– Смотри, что покажу, – сказала Василиса.
Она сидела в кованой железной клетке, которая стояла на телеге. Телегу неторопясь тянули четыре лошади, запряженные по паре в два ряда. Скакунов погонял молоденький безусый