– На! – Беллоу припечатал фляжку к груди Лайонела, и на этот раз тот выпил.
Передавая фляжку друг другу, они ждали в очереди на пристани, откуда на Корабль-морг были перекинуты сходни. Когда фляжка опустела, Беллоу достал вторую.
На борт Плавучего морга допускались по двое желающих зараз. Большинство возвращалось на пристань с явным облегчением и даже в приподнятом настроении.
– Ничего в нем особенного! Не понимаю, с чего Вестховеру вообще заблажило в него стрелять, когда он мог переломить его пополам, как палку! – сказал какой-то мужчина своему спутнику, проходя мимо. По качеству одежды и шляп и по частным экипажам, ожидавшим на перекрестке, было понятно, что это представители лучших классов.
От спиртного у Лайонела развязался язык.
– Только богачам придет в голову швырять деньги на подобные зрелища.
– Ха! – войдя в раж, гаркнул Беллоу. – Мы таки умеем развлекаться!
Захмелев, Лайонел сознательно не противоречил разбушевавшемуся Беллоу. Сынок члена правительства ничего не значил: тут люди жили в одной комнате со своими ослами и работали посиневшие от холода дети. Но Лайонел больше не считал, что сам он значит намного больше. Очередь медленно укорачивалась – они продвигались вперед.
У края пристани они вручили смотрителю два четвертака, получив взамен по клочку ваты заткнуть ноздри.
Беллоу нахмурился.
– Он же на холоде лежит, не протух?
– Сохранность у него нормальная, это от химикалий, которые не дают ему портиться. – Мешки под глазами сторожа набрякли до самых ноздрей, а кожа была какая-то растертая, словно он спал в сетях лицом вниз. – Не волнуйтесь, джентльмены, вы не зря потратите деньги, – добавил он, и то, как он произнес «джентльмены», заставило Лайонела отвести взгляд.
Они с Беллоу плотно заткнули ватой ноздри.
Лайонел первым прошел по расшатанным, огороженным цепями дощатым мосткам, соединявшим Корабль-морг с берегом, и ступил на скользкую палубу.
– Я прямо думал, этот смотритель меня расцелует, – хохотнул, догоняя его, Беллоу. – Ты небось ревнуешь, Лайонел! Небось завидуешь, что он не захотел расцеловать и тебя?
Лайонел, не сдержавшись, в упор глянул на Беллоу:
– Ты заткнешься, наконец?
Резкость его тона словно бы удивила Беллоу.
– Я просто прикалываюсь, приятель, – сказал он.
Переделанный из малого торгового судна, Корабль-морг так давно стоял на приколе, что корпус оброс ракушками до самого фальшборта. Ржавчина местами насквозь проела трубу, гребное колесо покрылось плотным слоем темно-зеленой слизи. Доски палубы всхлипывали и хлюпали под ногами.
Через рубку Лайонел и Беллоу по короткому трапу спустились в темноватый подпалубный трюм. В длинном помещении с низким потолком на деревянной платформе под висячей лампой стояла серая от окислов оцинкованная ванна в форме гроба, но шире и немного глубже. Воздух был затхлый и холодный. Вдоль стен